Похищение. Даниэла Стил
чем железную дорогу...
– А ты сделала что-нибудь хорошее? – Он всегда так серьезно спрашивал, как будто ему действительно было до этого дело. Малкольма и Бригитту он с таким же видом спрашивал, как дела на работе, и Малкольм всегда улыбался. А еще он всегда говорил, что Бригитта очень красивая, почти такая же красивая, как его мамочка, и девушке из Берлина это было приятно. Она вообще считала Тедди очаровательным малышом, и Мариэлла иногда разрешала ей сходить с ним в зоопарк, а один раз Бригитта показывала ему Эмпайр-стейт-билдинг[3]. Эта экскурсия привела Тедди в полный восторг. Вернувшись в тот день домой, он сказал даже, что любит Бригитту.
– Я сегодня ходила в церковь, – тихо ответила Мариэлла. Мисс Гриффин неотступно смотрела на нее. Тедди удивился, потому что обычно его тоже брали в церковь, а сегодня не взяли.
– А сегодня что, воскресенье?
– Нет, – улыбнулась она и подумала, будет ли она когда-нибудь в состоянии рассказать ему правду. Ей казалось, что пройдут годы, и она сможет наконец поговорить с ним откровенно. Может быть, потому что он – мужчина. Но она только добавила: – Но я все равно решила зайти в собор.
– Там хорошо?
Она кивнула. Там и вправду было хорошо... и грустно... Она увидела Чарльза, которого не видела много долгих лет. У нее не хватило духа сказать Чарльзу про Тедди. Это было бы несправедливо. Чарльз воевал с фашистами в Испании, рисковал жизнью, возможно даже, искал смерти, как искала когда-то она. Но теперь у нее был прелестный ребенок, луч надежды и света в ее пустой жизни. И сегодня, в этот особенный день, она не решилась рассказать Чарльзу, что у нее теперь есть ребенок. Она смогла сказать ему только про Малкольма. И она знала, что не будет ему звонить. Это невозможно... это безумие... Он остался в другой жизни...
– Я сходила в собор Святого Патрика. Знаешь, такая большая церковь, очень большая. Мы там уже были на Пасху.
Он серьезно кивнул.
– Я помню. А еще пойдем?
Она еще долго просидела с ним, болтая, обнимая его, потом почитала ему книжку. Наконец мисс Гриффин сказала, что пора купаться. Тедди умоляюще взглянул на мать:
– А ты останься. Пожалуйста!
Ей и самой этого хотелось больше всего на свете, но непреклонная мисс Гриффин не простит ей такого нарушения.
– Я могла бы сама его искупать, – робко предложила Мариэлла, хорошо зная, какая последует реакция. Мисс Гриффин не терпела вмешательства в ее дела.
– Спасибо, не нужно, миссис Паттерсон, – сказала мисс Гриффин, решительно поднимаясь из-за стола. – Теодор, поцелуй маму на ночь и скажи: «Спокойной ночи. Утром увидимся».
Мариэлла поняла намек.
– Но я хочу не утром. Я хочу сейчас.
«Я тоже хочу остаться сейчас, – хотела сказать Мариэлла. – Хочу сама выкупать тебя, приготовить тебе ужин, лечь с тобой в кроватку, баюкать тебя, пока не заснешь, а потом целовать твои глазки, носик, щечки. Но никто мне этого не позволит. В детскую можно прийти