Курмахама. Надежда Калинина
у девушки лишь спустя два дня, когда, задержавшись в училище, она возвращалась в родительский дом уже в темноте. Несмотря на летнюю пору, в Серпске в тот день было непривычно зябко, мрак густел в промежутках между редкими фонарями и казался ещё чернее после яркого света. Елена всю дорогу ощущала некую смутную угрозу, но гнала неприятные предчувствия, уверяя себя, что ей всё только чудится. Вот и спасительный подъезд родного дома, девушка чуть перевела дух и открыла входную дверь.
И едва не захлопнула её обратно, слишком плотной, затаившейся в неясной угрозе теменью повеяло изнутри. «Наверное, лампочка перегорела, обычное дело», – попробовала успокоить себя Елена и, затаив дыхание, ступила во мрак. Начала осторожно пробираться к ступенькам лестницы, как вдруг из-за спины раздался сиплый мужской голос, говоривший с такими интонациями, что девушка сразу поняла, неприятности неизбежны.
– Не спеши, красотуля, – процедил некто из мрака, судя по шорохам, заходя при этом за спину Елены, – базар есть. Ты что ли Розочкина жена?
– Чья? – не поняла Елена.
– Ну, Пашки Розенблатного, кого ж еще? – голос за спиной стал более раздражённым от её непонятности.
– Да, – немного хрипловатым, пересохшим от страха голосом выдавила из себя Елена, стараясь одновременно медленно продвигаться по стенке в сторону спасительной лестницы. Потому что обратная дорога была отрезана говорившим.
Но путь ей преградил еще один человек. Елена даже не подозревала о его существовании, пока кто-то с силой не толкнул её обратно к входной двери. Девушка едва не упала, чудом удержавшись на ногах. Глаза её постепенно привыкали к темноте, из которой она смогла выделить три силуэта. Эти трое взяли Елену в плотное кольцо, лишив ее всяческой надежды на побег.
– В общем, так, – продолжил тот, кто начал разговор, – твой Розенблатный задолжал мне круглую сумму и не отдал в срок, счетчик я уже включил. Сечешь о чём я?
– Нет, – пробормотала Елена, которая и вправду ничего не понимала.
Говоривший приблизился к ней вплотную, навалился на нее тяжестью своего тела и, дыша Елене в лицо кислым и тошнотворным перегаром, громким шепотом начал бросать злые и притом малопонятные для неё слова.
– Я из-за этого … (тут мужчина грязно выругался, Елену передёрнуло) попал на баксы, ну, доллары, то есть. Штукаря три бакарей, если быть точным. Розанчик наш теперь в другой клетке поёт, поэтому советую тебе помочь мужу и вернуть должок. Пока по-хорошему прошу, но это в последний раз. Когда придём снова, разговор будет другой, и я не рекомендую никому узнать его прелести. Усекла?
– Павел мне не оставил денег, – пропищала бедная Елена, спиной вжимаясь в холодную стену.
Она зажмурилась от страха и отвернула лицо подальше, так как боялась сблевнуть от вони изо рта говорившего. Живот девушки уже начало крутить от этого жуткого запаха. А может это была реакция на животный ужас, охвативший её.
– Незнание не освобождает от наказания, – хмыкнул