Мир за кромкой. Евгения Мулева
вот так сидеть. Только с Терой. Становится грустно, чужой смех колок, мелкий пьяные дуры. Я прибавляю шаг.
Им можно. Им можно вот так сидеть посреди улицы и пить. Никто не схватит их за волосы и потащит отсюда. Никто не будет орать. Просто девки, просто сидр, жаркий день, смягчившееся к вечеру солнце, легкие платья, растрёпанные волосы. Они не вырастут шлюхами, вырастут обычными. По своей воле никто шлюхами не вырастает. И самое гадкое – Тере тоже можно, а мне нельзя. Она ребёнок двух миров всегда будет вне правил, а я? Миледи Пилим, ревил нового столетия, речной дракон, аристократка без наследства, великий чародей без чар, невеста без перспективы свадьбы и врачея2 без диплома.
Я проскочила зал. Благо, там не было Чёрива, что говорить Чёриву по поводу моих пропусков, что говорить Тере о них же?.. Я сейчас поднимусь к ней, помоюсь, отдохну и предложу прогулку. Мы так давно не гуляли вдвоём, не говорили по душам. Мне хочется с ней поговорить, мне хочется, услышать от неё, а не от её начальства из Управления, как она на самом деле была гвардейцем. Может быть, и я расскажу. Может быть, я смогу простить её, а она сможет простить меня.
– Тера? – Я зову, она не оборачивается. Сидит маленькая и сгорбленная на пыльном подоконнике. – Я вернулась. Эй?
За окном не то ночь, не то дождь. Я хочу принять душ, но как её такую оставить?
– Привет, – говорит она тихо. – В Брумвальде ремонтируют наши корпуса. Осенью начнётся новый курс. Можно вернуться, – говорит она ещё тише. Дождь, приглушенный стеклом и тот громче, громче и голоса за стеной. Откуда там взялся дождь, пока я было так жарко? – Кто-то вернётся.
– Ты тоже хочешь?
Она качает головой.
– Я точно в Академию не вернусь, – я бросаю сумку на кровать. Тера смотрит на кровать, на сумку, на меня не смотрит, плевала она на мою улыбку. – Ну ты чего? Хочешь к князю под начало?
Она фыркает, злой лисёнок и кажется вот-вот заплачет.
– Никогда. Никогда… Мне надо…
Она скатывается с подоконника, камнем, шаркает к своей кровати, подхватывает юбку и пристёгивает к бедру кинжал. Боги, ну что за дурёха!
– Тера! Тера! – Я за ней, она от меня. – Тера, стой, ну куда ты?
– Гулять.
– Там ночь уже и дождь!
– Отпусти, – шипит и исчезает.
Глава 3
Больше солнца
Княжич
Высоки стены обители. Холоден воздух северных гор. Больше недели добирались они сюда из княжьего дворца: князь-отец, его младший сын десяти лет отроду да пятеро верных стражников. Князь Бергемонд не хотел, чтобы кто-то из дворцовых до срока узнал, куда они едут. Мальчик подслушал это за ужином, за хорошим теплым ужином, когда князь-отец был ему просто папой, а брат был ему братом, и ужин был ужином, а не затянувшимися мамиными поминками. Он отправил их с братом спать, а сам собрал тихий ночной совет, о котором тоже никому не стоило знать. Но мальчик узнал, он умел слушать и подмечать. Мальчик пробрался по узкому коридорчику для слуг и затаился у двери. Он думал похвастать брату, какой он ловкий, какой умелый и что что младший? А после совета еле-еле доковылял в спальню.
Врачея (уст.) – жен. врач. Толковый словарь Даля, 1881