Разговор с Вождем. Алексей Махров
мешке.
Капониры рыли до самого рассвета, завершив инженерные работы, когда небо на востоке уже заметно посветлело. Несмотря на нехватку времени, укрытия оборудовали по всем правилам, предусмотрев даже вынесенные на несколько десятков метров в сторону щели для укрытия артиллерийской обслуги в случае авианалета. Замаскировав пушки нарубленными в посадке ветвями и растянутыми на шестах рыбачьими сетями с накиданными сверху все теми же ветками и травой, с успехом заменявшими дефицитные масксети, которых в полку отродясь не было, разгрузив боеприпасы и отогнав в укрытия транспорт, смертельно уставшие артиллеристы получили разрешение поспать. Повалились на теплую землю в буквальном смысле слова кто где стоял. На ногах оставались лишь сам командир полка, комбатры да взмыленные связисты, прокладывавшие проводную связь между позициями. Связь же со штабом дивизии планировалось вести при помощи радиостанции – радиста обещали прислать завтра. Ну, в смысле уже сегодня, двадцать первого июня.
Закурив, лейтенант Сазов, командир первой батареи, устало опустился на откос капонира, на дне которого раскорячилась на врытой упорами в землю станине готовая к бою семидесятишестимиллиметровка:
– Товарищ майор, это что же, значит, война?
– Война, лейтенант, – не стал спорить комполка, зашуршав спичечным коробком. Вспыхнувшее на пару секунд пламя на миг высветило лицо с запавшими от усталости глазами.
– Может, все же маневры? Ну, типа, в условиях, приближенных к боевым? – неуверенно вступил в разговор комбатр-три, лейтенант Рогозин. – У нас же с немцами пакт, все дела. Неужто сунутся?
Зачем-то поправив ремень портупеи, командир полка пожал плечами:
– А что, похоже на маневры?
– Вообще-то не особо… – уныло согласился тот.
– Вот именно. Выходит что? Выходит, коль мы получили именно такой приказ, наша разведка точно знает, что война. Потому нас и дернули, выводя из-под первого удара. И теперь именно от нас зависит, пройдет ли враг на нашу землю или прямо на границе кровавыми соплями умоется.
– А как же тогда «не поддаваться на провокации»? Или отменили?
Комполка криво усмехнулся, стряхивая под ноги пепел:
– Вот ежели по этой самой дороге послезавтра с рассветом попрет немецкая колонна километра в полтора длиной, да с танками, бронемашинами, мотопехотой – ты это как расценишь? Как провокацию? Или как войну?
– Так какая ж это провокация, тарщ майор? Война, конечно. Провокация – это ежели, допустим, с той стороны по погранзаставе стрельнут или самолет ихний на нашу территорию залетит.
– Ну, вот ты сам на свой вопрос и ответил, лейтенант. Ладно, хватит языками трепать, докурили? Тогда все, двигайте на позиции, каждому по два часа сна, это приказ. В семь ноль-ноль доложите о готовности батарей. И про маскировку