Мечи и когти. Алексей Лазарев
лесу стояли Олаф, его отец и незнакомец в капюшоне, который очень сильно негодовал, он бросался из стороны в сторону и рубил своим мечом побеги деревьев.
«Это не должно было так закончиться, они должны были пасть под гнетом изуверов! Корвус! Корвус! Корвус! Ааа!» – гневно повторял неизвестный.
«Я не хотел бы отвлекать, но помнится ты обещал для нас с сыном то, о чем мы мечтали. Мы исполняем все что ты говоришь, но смысла от этого мало. Да и кто ты такой мы не знаем, не имени, ни то, как ты выглядишь – ничего. Так что же нам мешает прирезать тебя здесь, в этом лесу и продолжать жить как раньше?» – произнес отец Олафа.
«Корвус! Чертов Корвус! Его марионетки не погибнут пока жив он, черная магия слишком сильна» – продолжал бормотать Восьмилапый.
«Отвечай на вопрос моего отца! Мы хотим знать кто или что ты такое» – громко сказал Олаф.
«Вы бесполезны, никчемны, только вопросы и слышу от вас» – прокричал безумец и в тот же момент достал свой меч и отсек голову Олафу, осмелившемуся требовать от него ответов. Голова медленно упала к ногам, на лице застыл испуг, а из тела, фонтаном била кровь.
Увидев обезглавленное тело своего сына, Кирлунг с криками набросился на незнакомца, он достал свой короткий меч и попытался вонзить его в тело обидчика. Но он был слишком слаб для битвы с таким соперником и уже через несколько мгновений лежал прижатый к земле тяжелым сапогом.
«Твой сын такой же, как и ты. Вы не достойны увидеть новый мир, не можете знать все что желаете. Не хотите подчиниться мне! Но перед твоей смертью я так и быть покажу кто я есть» – сказав это незнакомец скинул свой капюшон, открыв Кирлунгу свою личину. Несмотря на восемь лап и близкую схожесть с Ор’онерами, на голове его росли рога, а тело было покрыто шерстью, – я бастард Франгура, от которого он отказался, выкинул меня на улицу, как ненужную вещь. Я рос питаясь объедками, выживал лишь благодаря воровству. Мной двигала лишь одна цель – подчинить всех, создать новый мир, который не будет таким как этот. И провозгласят меня Императором. А теперь прими же смерть от моей праведной руки». Он хладнокровно вонзил меч в Кирлунга и жизнь внутри него медленно угасла.
Закончив расправу над Олафом и его отцом, бастард принялся колдовать над телами своих жертв. Кровь смешивалась с землей, листвой и различными травами, пока в итоге не превратилась в однородную жидкость, которую полукровка нанес на стрелу.
Тем временем в лагере Миданцев все было спокойно, воины готовились к новому наступления Й’океров, а раненые перевязывали раны. Корвус стоял у своего шатра и наблюдал за всем что происходило, его Кирлы осматривали окрестности и помогали своим подчиненным. Неподалёку от Зоркого стоял Индржих. Он не понимал как крылья Корвуса вновь смогли вырасти, что вообще произошло в ту ночь, почему обугленное лицо снова покрыла кожа и что это был за камень, который обжог его руку.
Время близилось к ночи, Индржих спокойно прогуливался близ ставки Зоркого, как вдруг он услышал звук летящей стрелы. Он бросил свой взгляд