Дар. Даниэла Стил
настроении. Эмили тоже пришла, правда, в окружении нескольких подруг, к которым она якобы случайно присоединилась. На ней была юбка из шотландки и высокие ботинки на шнуровке. Ее длинные черные волосы были собраны в конский хвост, а Энни заметила, что она была накрашена.
– Что ты в этом понимаешь? – недоверчиво спросил Томми.
Родители подождали, пока он занесет хоккейное снаряжение в школу, и теперь они возвращались домой все вместе. Эмили со свитой хихикающих подружек уже удалилась.
– Я иногда пользуюсь маминой косметикой, – как ни в чем не бывало ответила Энни.
Отец и сын понимающе переглянулись, ласково глядя на важно шествующую впереди всезнайку.
– Не болтай ерунды, Энни, мама не красится, – убежденно сказал Томми.
– Нет, красится. Она пудрится, румянится и иногда красит губы.
– Правда? – Томми был поражен до глубины души.
Он считал свою маму красивой, но никогда не догадывался о том, что эта красота была отчасти искусственной.
– Иногда мама красит ресницы тушью, но мне она всегда попадает в глаза, и я плачу от этой туши, – добавила Энни, и Лиз рассмеялась.
– Я тоже от нее плачу, поэтому так редко ею пользуюсь.
Потом они поговорили о закончившейся игре и о всякой всячине, после чего Томми снова отправился к кому-то из своих друзей, а его одноклассница пришла посидеть с Энни, чтобы родители могли пойти на рождественскую вечеринку к соседям.
Они вернулись домой к десяти часам, когда их дочь уже мирно посапывала в кроватке. На рассвете родителей разбудила нетерпеливая Энни. Девочка поднялась чуть свет, вся трепещущая в преддверии Рождества. Сегодня наряжали рождественскую елку, и она могла думать только о своих просьбах к Санта-Клаусу. Ей очень хотелось куклу от мадам Александр, но она не была уверена, получит ли ее. Кроме того, ей нужны были новые санки и велосипед, однако велосипед она решила попросить на день рождения, поближе к весне.
Казалось, что в этот день надо переделать тысячу вещей, чтобы как следует подготовиться к Рождеству. Завтра они ждали гостей, и мама спешно допекала свои вкусные булочки и печенье. А вечером семейство Уиттейкеров собиралось идти в церковь на рождественскую мессу.
Энни очень любила этот ритуал, хотя и не понимала его до конца. Но ей нравилось идти к церкви по празднично украшенным вечерним улицам, а потом сидеть в тепле между родителями, слушать песнопения и вдыхать запах ладана. В храме к празднику устанавливались красивые ясли с фигурками Иосифа, Марии и окружавших их животных. А в полночь служители клали в ясли младенца. Энни всегда протискивалась в первый ряд зрителей и с любопытством смотрела на маленького Иисуса.
– Совсем как мы с тобой, правда, мама? – спрашивала она, крепко прижимаясь к маминому боку, и Лиз, нагнувшись, целовала ее.
– Совсем как мы, – эхом отзывалась Лиз, в который раз думая о том, как она счастлива. – Я тебя очень люблю, Энни!
– Я тоже тебя люблю, – шептала в ответ девочка.
Этим