Либеральный Апокалипсис (сборник). Александр Тюрин
Он понимал, что брехня является отлично продаваемым товаром. Андрей Андреевич ходил между судом и прокуратурой. С Севой увидеться он не мог. После того как сын вышел из комы, его перевели из больничной реанимационной палаты в лазарет СИЗО.
Во время суда у Всеволода несколько раз брали показания при помощи видеотрансляции, но едва он пытался сказать непослушным ртом, что у него не было никаких сообщников, как сеанс связи обрывался.
Последний, кто еще мог помочь Андрею Андреевичу Кречетникову – это Вартанян. Они вместе работали в НИИ волновых сред, только тот ушел года за два до «акционирования», занялся бизнесом. Возможно, уже тогда начались «утечки» технологий, и Вартанян сумел составить стартовый капитал. Одно время Алику принадлежали все супермаркеты в городе, но потом пришлось отдать их Темирхановым – обошлось вроде мирно. Клан в начале своего восхождения применял разную тактику и в данном случае заплатил за уступку.
Вартанян позвонил первым.
– Тебе не надо меня просить. Сделаю, что смогу, чтобы спасти твоего парня от тюрьмы.
– Алик, откупиться от Темирхановых будет стоить огромных денег. Я отработаю…
– Об этом потом.
Через неделю следствие переквалифицировало обвинение на более мягкое: «хулиганство», «причинение легкого вреда здоровью», а заодно поменяло «содержание под стражей» на «подписку о невыезде». Севу на носилках доставили домой.
Кречетников несколько раз звонил Вартаняну, чтобы поговорить о выплате долга, но тот всякий раз отнекивался: «потом». А потом Алика застрелили – по городу ходили слухи, что Темирхановы все-таки были им недовольны.
Пэнроуз был городом роз – благо климат способствовал, мягкий морской.
Вот и коттедж доктора Юмэна окружали три периметра розовых кустов – чайных, белых и, конечно, розовых.
В последний год Лео Юмэн всегда возвращался с работы, протекавшей в лаборатории фирмы «Сирл», ровно в половине шестого. И после чайной церемонии с женой занимался розовыми кустами.
Когда приезжала из гимнастического клуба дочь, садились ужинать. Разговор обычно шел сперва о спортивных занятиях Джулии, о профессорах, которые преподавали сыну Джейку. Затем о том, как хорошо, что они уехали из «Рашки», так же как тренера дочери и профессора сына, и как плохо, что они не уехали из «Рашки» раньше.
Лео и его жена Джэд в этих разговорах непременно лукавили. Леонид Уманский с супругой Ядвигой уехал из «Рашки» именно тогда, когда прошло акционирование НИИ волновых сред и можно было заниматься вывозом оборудования и «ноу-хау».
Делать это в спешке не годилось. Заказчикам из «Сирл» требовалось все, относящееся к разработкам по теме «танцующих молекул». Собственно, Мэнсон и дал название проекту – dancing molecules. В «совдепии» все именовалось прозаичнее: «системы уединенных волн в упругих средах». У Мэнсона всегда был потрясающий нюх на прибыль. Едва он прочитал первые три страницы из доклада, подготовленного для него Уманским, как