Арьяны. Зов крови. Елизавета Версан
меня от шага в неизвестность.
– Можешь приехать? Пожалуйста.
Он не тянет драматическую паузу. Не задаёт глупых вопросов. Только выдыхает простое и нужное: «Через десять минут буду».
Плечи сразу расслабленно опускаются, и в голове становится чуть яснее. Только бы удержать это состояние до приезда Женьки. Только бы удержать.
***
Солнце медленно катится к горизонту, разливаясь расплавленным золотом по поверхности воды. Море сегодня немного буйное. Широкие волны с белыми завитушками атакуют большие валуны, подпирающие подножие утёса. Женька, откинув голову назад, стоит по колено в воде. Вечерний бриз путается в густых волосах цвета спелой ржи. Он выглядит расслабленно и уютно. Хочется уткнуться в эту широкую спину, вдохнуть аромат дорогого дезодоранта, смешавшегося с запахом соли и водорослей, выброшенных на берег приливом. Я отставляю на поднос бокал с белым вином и, отцепив от кисти пару виноградин, поднимаюсь с песка. Но, когда делаю шаг в сторону Женьки, он вдруг исчезает.
– Жень! Женька!
Я дёргаюсь от звука собственного голоса и резко распахиваю глаза. В комнате царит лёгкий полумрак из-за плотно задёрнутых ночных штор. Единственным источником света служит небольшая щёлка между дверью и наличником. Судя по золотистому свечению, просачивающемуся из гостиной, сейчас где-то шесть вечера. С кухни доносится аромат запечённой курицы. Прямо как в старые-добрые. Так странно. Будто и не было этих восьми месяцев разлуки, приступа и утреннего звонка Пашки. Неторопливо потягиваюсь, разминая затёкшие мышцы, и перекатываюсь на соседнюю подушку, воровски вдыхая знакомый аромат.
– Выспалась? – спрашивает Женька с лёгкой улыбкой, когда я появляюсь в проёме кухни.
– Мгм.
Облокотившись на косяк, молча наблюдаю за тем, как он ловко нарезает овощи для салата. На барной стойке тихо жужжит серебристый ноутбук с открытой вкладкой авиакомпании. Женька отвлекается от готовки, проследив за моим взглядом, и неуверенно шагает навстречу.
– Выкупил на девять вечера. Ничего?
Я нервно сглатываю, но быстро беру себя в руки, чтобы лишний раз не волновать его.
– В самый раз.
– Вещей много складывать не стал, только необходимое. Можешь перепроверить – вдруг, что упустил.
В голубых глазах столько участия и заботы, что у меня язык не поворачивается что-либо возразить.
– Это лишнее. Тебе я доверяю больше, чем себе.
Женька рывком притягивает к себе. Держит крепко, будто вот-вот рассыплюсь. Впрочем, эта метафора не так далека от правды.
– Не знаю, что бы я без тебя делала, – бормочу тихо, уткнувшись в широкую грудь. – Спасибо.
Парень дёргается, чуть ослабляя хватку, и по-отечески целует в макушку. Я собираюсь рассказать про свой сон, но в последний момент передумываю. Мы долго стоим в молчании, пока плита характерным писком не сообщает о готовности его фирменной курицы с черри и сыром. Я замечаю на Женькином лице лёгкую растерянность и смущение, словно он сам не может