Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Украина и Россия после Майдана». Альманах

      Мы одни в этой адской упряжке.

      Нами правит крутой кукловод.

      Каждый в клоунский кодекс наряжен.

      Послаблений в режиме не жди.

      Непреклонны статьи приговора.

      Держат нас в подчиненье вожди,

      Те, что по совместительству воры.

      Это Армагеддону сродни.

      Будто разум с душой отказали.

      Каждый миг совершают они

      Преступления без наказаний.

      Уцепившись, как пиявка, за трон,

      Всех, кто под, эксклюзивно мочалят.

      Их декрет самодурства не тронь!

      Результат – аллергия к начальству.

      Мы приходим в сей мир не затем,

      Чтоб быть полем для чьей-то нагайки.

      Чтоб блюстители рабских систем

      Нам долбили: – Все строем шагайте!

      Ну, а если шагнёшь поперёк,

      И, не дай Бог, проявишь свой Голос,

      Отбирать станут всё, что сберёг.

      Но твоё при тебе – будь хоть голым!

      Лейтмотив их один – отбирать.

      Боссы, ЗАМы, надсмотрщики, судьи —

      Эгоманиакальная рать —

      Что ей наши распятые судьбы?

      Наблюдается фарса подъём:

      В самый раз славным победоносцам

      К юбилею вручают жильё.

      Ну, а им уже под девяносто!

      …Ты один. И упряжка туга.

      Свет по чьим-то туннелям кочует.

      Всё прими. И вне строя шагай.

      И средь тьмы вдруг засветится Чудо!

      Как будто гантели на скулах.

      На челюсти – Понтий Пилат.

      Учили нас в школах и в скулах[9],

      Что каждый язык – это клад.

      Простите, Толстой и Тургенев,

      Облаву на русский язык.

      Бывает по паспорту гений???

      И в дружбе верхи и низы???

      В какой, расскажите, из партий

      Политик запишет в альбом:

      «Любуйтесь, земляне! Вон парус

      Белеет в пару голубом!»

      Нас часто секли и громили,

      Свинцом заливая слова.

      Но чем же, скажите на милость,

      Но в чём же язык виноват???

      Назначили высшую меру

      Без права вернуться домой.

      Похоже, что снова намерен

      Бразды взять год тридцать седьмой.

      Безвинно язык наказали.

      Другие ведь не умалял.

      В подполье поэт и прозаик.

      Им светит безмолвья петля.

      Наречий среди и религий.

      На выбор у всех есть права.

      Свободный, могучий, великий —

      Грех против него воевать!