Девятый герцог Империи. Андрей Буревой
в свободное время.
– Да забудьте, сэр Кэрридан, – махнул рукой Оскар, даже не дрогнувший лицом, и испустил лицемерный вздох: – Кому только на них не жаловались… Все без толку!
«А я тебе говорил! Говорил, что их наверняка прикрывает кто-то на самом верху!» – не преминул тут же поддеть меня завозившийся бес.
– Так я не собираюсь на них жаловаться, – снисходительно бросил я, уверившись в том, что Бартинелли, похоже, не знает, с кем связался, иначе бы не действовал с такой откровенной наглостью. – Просто при следующей встрече попрошу у нашего милостивого императора разрешения откупить у казны Коуридж. Дабы превратить его в свое ленное владение, – доверительно сообщил я, делясь своими планами. – Городок все же не шибко большой и важный, так что, думаю, его величество легко пойдет мне навстречу. Ну а потом передам Коуридж своей невесте, леди Кейтлин ди Мэнс, прозванной в народе Справедливой за необычайную любовь к карательному правосудию. – Помолчав мгновение, любуясь на вытянувшуюся рожу Оскара, явно где-то что-то слышавшего о громких свершениях одной запредельно стервозной демоницы, я глубокомысленно заключил: – И пусть тогда ваши чинуши сами жалуются куда хотят.
Оставив разинувшего рот Оскара стоять столбом, я быстренько забрался в дилижанс и был таков.
«Ты что, правда собрался прибрать к рукам этот городок? – поинтересовался не на шутку оживившийся бес и тут же предложил: – Лучше уж тогда выклянчить у императора эту прибыльную каторгу!»
«Да на кой мне этот Коуридж? – поспешил я отделаться от рогатого, прежде чем он допечет меня своими ценными советами. – Деревня ведь деревней! А вокруг – редкая глухомань. – Я криво усмехнулся: – Просто теперь из-за моей подначки этих вымогателей ждет немало бессонных ночей. По мере выяснения обстоятельств дела и знакомства с подвигами моей ненаглядной невесты. – Да с притворным сочувствием вздохнул: – Правду говорят, что во многих богатствах заключены многие печали».
– Н-но, пошли! – прикрикнул меж тем щелкнувший кнутом возница.
Дернувшись, дилижанс покатил прочь. А я, откинувшись на спинку мягкого сиденья, наконец огляделся. Увиденное, к сожалению, в восторг меня не привело. Спутники сидели молча, словно понабрав в рот воды, и беспрестанно косились на Энжель, бросая взгляды то на нее саму, то на приметное украшение на ее левом запястье.
Кто-то с искренним сочувствием посматривал – как девушка, помощница судейского, кто-то с отчетливым осуждением – как один из свидетелей, добропорядочный горожанин, а кое-кто даже и со снисходительным торжеством – как магистратский советник, всякий раз с явным удовольствием отмечающий взором наличие белого браслетика на левом запястье благородной леди. Это спустя какое-то время привело к невольной попытке Энжель втянуть руку под рукав платья и спрятать под ним так притягивающую чужие взгляды вещицу. Правда, это не слишком-то помогло.