Повторяем для особо одаренных! Весёлые истории, рассказанные классными классиками и классными современниками. Виктор Драгунский

Повторяем для особо одаренных! Весёлые истории, рассказанные классными классиками и классными современниками - Виктор Драгунский


Скачать книгу
голову и кротко ответила:

      – Америка славится Пампасами.

      Учитель молчал, и Маничка, выждав минуту, прибавила чуть слышно:

      – А Пампасы Льяносами.

      Учитель вздохнул шумно, точно проснулся, и сказал с чувством:

      – Садитесь, госпожа Куксина.

* * *

      Следующий экзамен был по истории. Классная дама предупредила строго:

      – Смотрите, Куксина! Двух переэкзаменовок вам не дадут. Готовьтесь как следует по истории, а то останетесь на второй год! Срам какой!

      Весь следующий день Маничка была подавлена. Хотела развлечься и купила у мороженщика десять порций фисташкового, а вечером уже не по своей воле приняла касторку.

      Зато на другой день – последний перед экзаменами – пролежала на диване, читая «Вторую жену» Марлитта, чтобы дать отдохнуть голове, переутомлённой географией.

      Вечером села за Иловайского[2]и робко написала десять раз подряд: «Господи, дай…»

      Усмехнулась горько и сказала:

      – Десять раз! Очень Богу нужно десять раз! Вот написать бы раз полтораста, другое дело было бы!

      В шесть часов утра тётка из соседней комнаты услышала, как Маничка говорила сама с собой на два тона. Один тон стонал:

      – Не могу больше! Ух, не могу!

      Другой ехидничал:

      – Ага! Не можешь! Тысячу шестьсот раз не можешь написать «Господи, дай», а экзамен выдерживать, так это ты хочешь! Так это тебе подавай! За это пиши двести тысяч раз! Нечего! Нечего!

      Испуганная тётка прогнала Маничку спать.

      – Нельзя так. Зубрить тоже в меру нужно. Переутомишься – ничего завтра ответить не сообразишь.

      В классе старая картина.

      Испуганный шёпот, и волнение, и сердце первой ученицы, останавливающееся каждую минуту на три часа, и билеты, гуляющие по столу на четырёх ножках, и равнодушно перетасовывающий их учитель.

      Маничка сидит и, ожидая своей участи, пишет на обложке старой тетради: «Господи, дай».

      Успеть бы только исписать ровно шестьсот раз, и она блестяще выдержит!

      – Госпожа Куксина Мария!

      Нет, не успела!

      Учитель злится, ехидничает, спрашивает всех не по билетам, а вразбивку.

      – Что вы знаете о войнах Анны Иоанновны, госпожа Куксина, и об их последствиях?

      Что-то забрезжило в усталой Маничкой голове:

      – Жизнь Анны Иоанновны была чревата… Анна Иоанновна чревата… Войны Анны Иоанновны были чреваты…

      Она приостановилась, задохнувшись, и сказала ещё, точно вспомнив наконец то, что нужно:

      – Последствия у Анны Иоанновны были чреватые… – И замолчала.

      Учитель забрал бороду в ладонь и прижал к носу. Маничка всей душой следила за этой операцией, и глаза её говорили: «За что мучаешь животных?»

      – Не расскажете ли теперь, госпожа Куксина, – вкрадчиво спросил учитель, – почему Орлеанская дева была прозвана Орлеанской?

      Маничка чувствовала, что это последний вопрос, влекущий огромные, самые «чреватые последствия». Правильный ответ нёс с собой: велосипед,


Скачать книгу

<p>2</p>

Дмитрий Иванович Иловайский (1832–1920) – историк. – Примеч. ред.