Убийственный урок. Татьяна Чекасина
именинный ужин. Маленькие музыканты на сцене: флейтистка, аккордеонист и виолончелист с мини-инструментами, и… скрипач. «Радость любви» и «Муки любви» Крейслера, её любимые вещи. Играют так мило, так по-детски…
Нелли Борисовна легко всплакнула. А карлики всё играли…
Квартирантка
История одного усыновления
Зимой было много снега. Весна, а ей не до хорошего: лежит. У окна голубь, заглядывает в полуподвал. Мимо – ноги и в новой, и в потрёпанной обуви. Если бы не «цокольный», а нормальный этаж, не прогуливался бы нагло перед окном. Кыш! Только приподнялась – и обратно падает от боли. В глазах темно. И не улавливает, как отворяют дверь. Кто-то входит…
Рядом у дивана:
– Не узнаёшь, Зин?
Чужая, а, вроде, нет… На руке дорогая сумка. В улыбке золото.
– Мы адвоката наняли. Он говорит: его нам отдадут. – Интонация, будто в их общении никакого перерыва, да и этот визит нужен им обеим. – А ты, говорят в домоуправлении, больна, не подняться уж и не «поднять» его.
Опять боль. Не в теле, в душе, с приходом этой дамы.
Они не видятся почти пятнадцать лет. И в эти годы Зинаида много вкалывает. Не так давно у неё три «халтуры». Первая – дворником. В пять утра улицу метёт, долбит лёд. Дойдёт до конца участка, – домой. Выпекает пироги с картошкой, накрывает их полотенцами и – на диван. Одиннадцать дня. На вторую «халтуру»: в овощном магазине полы (картошка даром). Обратно домой, варит суп. Вечером третья: парикмахерская. Моет, убирает. Кроме халтур, у неё и нормальная работа – уборка в НИИ.
Но это время миновало. Теперь у неё одна и хорошая работа, и не надо было брать дворницкую в такую снежную зиму!
Итак, в годы её работ, которые она именует халтурами, ни этой дамы, ни писем, ни денег… А, намериваясь придти, она разузнаёт о главном, о старте гонки с препятствиями длиною в пятнадцать лет.
Врач поликлиники, с виду не авторитетный паренёк, рекомендует инъекции. Когда говорят об уколах, а ей никто такого никогда не рекомендует, видно, дело плохо? Напуганная спрашивает, а точно ли у него диплом? Она училась в мединституте полтора года. Тогда молодая и некрасивая, как и теперь: толстые губы, зубы кривые. Ноги ладные. Её ладное тело много выдерживает, потому и напрягает его непомерно.
Но её, юную, полюбил один. Любовь кончилась на парапете набережной, на котором она сидит, болтая красивыми ногами в мини-юбке. Олег говорит необыкновенным по тембру басом: «Зинка, вдвоём нам не протянуть». В девятнадцать лет у него открылся голос. Вокальное отделение училища – с трудом, а там и консерваторию кое-как. Ему путь в Москву, женится на певице, а у неё Вовка… Внешне напоминает отца, а голос не передался.
Неподалёку от дома в научно-исследовательском институте (НИИ) говорит ей завхоз: «Фойе и пять маршей, когда не важно, лишь бы вымыто». Так и впряглась. Медицинский брошен.
В этом НИИ работают не только научные работники и лаборанты. У директора секретарша. Одинокая, жить ей негде. Кто-то надоумил: бери квартирантку, добавка будет к