Сердце Большого леса. Николай Алешин
и бедолаги оказались в воде. Хотя и выпали они на мели, но сразу промокли до нитки. Ругаясь, приятели поднялись на ноги, и только тогда толстый додумался включить фонарь. Луч света, высветивший верёвку, которой лодка была закреплена за деревце на берегу, ясно указал дружкам на их ошибку. Они молча отвязали своё плавсредство, перевернули его обратно, и лодочка, направляемая мощными гребками тощего, полетела вдогонку лодки с шишками.
Между тем Сигизмунд, желая ещё больше повысить боевой пыл друзей и не видя из-за бортов, что происходит снаружи, скомандовал:
– Ещё кричалку! Три раза! – И все друзья с радостью исполнили его приказ.
После первого раза, услышав непонятные звуки, толстый вновь включил фонарь и направил луч на лодку с шишками. Не успел луч света коснуться лодки, оттуда во второй раз грянуло:
В поход идёт отряд шишков —
Шестёрка смелых добряков!
И ночью тёмною, и днём
Тебе на помощь мы придём!
Тощий резко перестал грести и недоумённо посмотрел на толстого, который от неожиданности произошедшего уронил фонарь за борт. Несмело он спросил:
– Это наша лодочка… говорит?!
– Н-н-не п-п-понял, – заикаясь от испуга, ответил ему дружок.
В этот же момент с лодки грянула кричалка уже в третий раз. Поскольку браконьеры находились уже недалеко, они даже разобрали некоторые слова, но, правда, ничего не поняли. Тощий молча схватился за вёсла, и лодка рванула обратно к берегу. Потерявший фонарь толстый стал активно помогать, а точнее, мешать другу, подгребая освободившимися руками. Через несколько секунд лодка ткнулась носом в берег.
Ошарашенные дружки, выскочив из неё, запрыгнули в машину, закрыли все двери, после чего посмотрели друг на друга.
– Знаешь, Вась, мне кажется, что мы с ума сошли, – сказал толстый. – То какие-то ужасные твари из клеток с птицами повылазили, при этом всех птичек освободили, то лодка сама по себе уплыла, хотя мы оба помнили, что закрепили её надёжно, то раки, всю сеть порезавшие, а теперь вообще лодка говорящая.
– Не-е, Петь, с ума вдвоём не сходят, тем более что мы одно и то же видели. Мне так кажется, что это лес тот противный, да река, что через него проходит, нам сигнал подают, чтобы перестали мы зазря природу губить. Ты как хочешь, а я на охоту больше ни-ни, никогда не пойду. И на рыбалку только с удочкой. Иначе после следующей такой рыбалки угодим мы с тобой в больницу специальную, на долгие годы.
– Прав ты, Петя! Глупо не прислушаться к таким предупреждениям. Давай собираться, да домой.
Надо только сеть вытащить, сжечь, а всю рыбу, кроме нескольких штучек на еду, выпустить.
– Согласен, – сказал толстый. Они вышли из машины и молча стали быстро собираться домой.
– И ещё, Вась, – неожиданно подал голос толстый, – давай никому, даже самым близким людям, об этом никогда не рассказывать. Пусть это будет наша с тобой большая тайна!
– Конечно, Петь. Я себе не враг, догадываюсь, к чему приведёт такой рассказ.
Тут тощий браконьер вспомнил,