Благословение небожителей. Том 2. Мосян Тунсю
разве это считается? – опешил Лан Цяньцю. – Я вызвал вас на поединок на мечах! Меч – оружие, достойное мужчины, а вы исподтишка наслали на меня волшебную ленту! Какая низость!
Юноша искренне считал, что воину пристало держать в руках лишь клинок. Может, он не имел в виду ничего такого, но махом оскорбил не только противника, усомнившись в его мужественности, но и всех небожителей, кто использовал в сражении артефакты. Впрочем, Се Ляня таким было не задеть: он уже и в женскую одежду наряжался, и о мужском бессилии во всеуслышание объявлял. Подумаешь, опять гадости говорят. Он опустился на корточки рядом с Лан Цяньцю и сказал:
– Сами виноваты – заранее не подумали. Разве мы договаривались, что можно использовать только мечи? Кому теперь жаловаться будете? Можете назвать это низостью, а можете – военной хитростью, но в бою с другим противником вы бы уже были мертвы.
Хуа Чэн стоял неподалёку от них и беззвучно посмеивался. Лан Цяньцю от изумления потерял дар речи. Когда Се Лянь служил советником в Юнъане, он воспитывал принца в духе высоких идеалов – благородным и бесстрашным, – а в бою призывал выкладываться на полную. Его высочество и представить не мог, что однажды услышит от наставника нечто подобное. Заикаясь, он только и выдавил:
– Советник, вы очень изменились.
– Я всегда таким был, просто ты не знал меня с этой стороны. Помню, когда-то давно я говорил тебе: «Не ставь меня на пьедестал, не окружай ореолом святости, ведь я вовсе не тот, кем ты меня воображаешь. Иначе разочаруешься». – Сказав это, Се Лянь поднялся на ноги и добавил: – Хорошенько обдумай случившееся, чтобы в следующий раз не попасться в ловушку.
Глава 49
Резные кости лишь об одном хранят воспоминания
Часть вторая
Увидев, что Се Лянь собирается уходить, Лан Цяньцю воскликнул:
– Постойте!
Тот послушно встал. Лан Цяньцю процедил сквозь зубы:
– Вы… вы должны объяснить.
– Что объяснить?
– Разве моя семья плохо отнеслась к людям с вашей родины? – дрожащим голосом спросил юноша.
По правде сказать, хорошо.
После падения Сяньлэ некоторые люди продолжали беречь память о своих корнях. Государство уже сменило название, воцарилась новая династия, а они продолжали называть себя гражданами Сяньлэ. Из-за этого между ними и другими жителями страны часто вспыхивали стычки.
Тех, кто оказывал сопротивление, новые правители Юнъаня безжалостно истребляли, но мятежники не сдавались: объединялись в союзы и организовывали покушения на представителей знати, несколько раз вполне успешно, так что вражда становилась всё более отчаянной. Когда на трон взошли отец и матушка Лан Цяньцю, положение в корне изменилось, и в лучшую сторону. Они хотели примирить свой народ. Родители учили принца чтить традиции, забыв о распрях. Они не побоялись протестов и, чтобы продемонстрировать подданным свои искренние намерения, даровали одному из потомков правящего рода Сяньлэ титул «князь Аньлэ»[6] и воспитывали вместе с собственным сыном…
Лан
Титул Аньлэ составляют иероглифы из названий двух государств: 安 – покой и 乐 – благодать, радость.