Амазонка. Танцы с волками. Женский архетип в преданиях и мифах. Вера Надеждина
эмпирическому наблюдению и аппроксимативной обрисовке. К психическим феноменам нельзя применить обычные физические методы исследования, такие, как измерение, взвешивание и т. д., и все же их можно наблюдать, сопоставлять и с большей долей скромности и честности (Deo concedente) интерпретировать. Метаморфозы архетипической энергии в сознании в каком-то смысле можно сравнить с поведением Протея.
Эйдотея, жена Протея, предупредила Менелая, царя мирмидонян, о чудесных способностях своего мужа превращаться в разных зверей (льва, быка, кабана, птицу), огонь, воду, дерево. Его нужно держать до тех пор, пока он не остановится на своем истинном облике – старца, только тогда от него можно получить правдивый ответ.
У психолога (как у Менелая) подчас нет другого способа взаимодействия с психикой пациента, как только лишь терпеливое наблюдение за его фантазиями и сновидениями. Психолог и пациент не могут сознательно «срежиссировать» архетипическую драму, разворачивающуюся в ходе психотерапевтического взаимодействия. Психические образы, рождающиеся в бессознательном пациента и терапевта, как и Протей, не терпят насильственного вмешательства извне. Они обладают энтелехией (имеющие цель в самом себе).
Протей – великий бог, гениальный актер, сценарист и режиссер в одном лице. Он порождает «чудесных детей» – бесконечный ряд форм материального, духовного и душевного миров, и нам остается только, как зрителям, наблюдать за его безграничной фантазией.
Психотерапевтический процесс условно протекает на двух уровнях. Первый – субъективный уровень, на котором происходит реконструирование личной истории жизни и заболевания пациента (anamnesis vitae et morbi). Субъективным его можно назвать в силу того факта, что личная история сопряжена с субъективными, личностными, переживаниями в жизни человека как своего рода уникального объекта. Это история его Я, находящегося в мире привычных, доступных для человеческого сознания событий и вещей. Второй – объективный уровень, где терапевту приходится иметь дело с объектами, наполненными символическим значением и содержанием. Понятно, что символ eo ipso (в силу самого факта) не может быть соотнесен с личностной, субъективной, психологией индивида, так как он представляет приемлемую для сознания форму невыразимой коллективной идеи, сущности. Объекты, заключенные в форму символов, по сути дела являются «чистыми» продуктами архетипического слоя психики, коллективного бессознательного, и никогда не являлись изобретением индивидуального сознания. Они существовали в психике априори, до рождения сознания. В психотерапии, исследуя символику, представленную в сновидениях и фантазиях пациентов, мы реконструируем эволюционный путь развития сознания, прослеживаем этапы рождения из глубинных слоев коллективного бессознательного психики индивидуального Я, и в этом смысле этот процесс можно назвать реконструкцией личного мифа.
Читая