Кьяра. Семь прях. Книга 2. Тамара Михеева
был молод, высок и красив. Рядом стояла его жена. Королева показалась мне грустной. По другую сторону – королева-мать и король-отец. В Суэке королю не надо умирать, чтобы его сын взошел на престол, как в других странах, о которых нам рассказывали в школах. Поэтому у нас нет таких страшных и подлых отцеубийств и интриг. Все определяет возраст: когда сыну короля исполняется тридцать лет, он занимает место своего отца на троне, а король-отец остается при сыне советником и наставником. «Все очень разумно и достойно», – любила повторять по этому поводу наша наставница в школе.
Толпа затаила дыхание: на площадь ступила Даната.
В алом платье, расшитом золотыми нитями, с распущенными волосами и длинными серьгами, она медленно шла по площади Будущих королей, а позади нее, одетые в свои привычные багряные одежды, следовали ищущие. Их было много, очень много. И казалось, что кровавая река течет через площадь к королю, сверкая на солнце бликами золотых волос Данаты.
В эту секунду я вдруг вспомнила тот день, когда нас с Данатой поймали мальчишки у Третьих ворот. Это случилось незадолго до маминой смерти. Мы с Данатой решили после школы отправиться к Третьим воротам. Толстушка Гиома сказала на ботанике, что за ними стоит и ждет разрешения на жизнь целая семья карасимов – жителей горных отрогов Фужа. Карасимы огромны и заросли шерстью, будто медведи, у них даже у женщин волосатые руки и ноги, а у некоторых растут бороды. У них длинные звериные когти, а ступни такие, что в башмаке могло бы уместиться по ребенку, если бы только карасимы носили башмаки. Они довольно страшны на вид, но добры и миролюбивы, а главное – умеют вкусно готовить и рады всех угощать просто так, без всякой платы. В это, конечно, слабо верилось, но проверить стоило, тем более что я всегда была голодна.
И мы пошли.
Была ранняя весна, лучшее время года в Суэке. Весь город стоял в нежно-зеленой дымке – это лопнули почки на алианах и атратисах. Цвели кинеи. Бело-зеленым был Суэк и очень красивым. На самих улицах у нас мало деревьев, но те, кому посчастливилось иметь хотя бы крохотный кусочек земли около дома, засаживали его самыми красивыми весенними цветами. Пройдет всего недели две, и они завянут, деревья отцветут, пожухнет на солнце трава. Суэк опять станет сухим и пыльным, похожим на угрюмого старика. И только Сады будут благоухать…
– Кьяра, – толкнула меня в бок Даната.
Мы уже подошли к воротам, надо было предъявлять стражам звуру – особую дощечку, на которой написано твое имя, дата рождения, имена родителей и принадлежность дьену.
– И куда это мы собрались? – спросил старший страж, разглядывая нас с Данатой так, что будь тут ищущий – гнить этому нахалу на рудниках до конца своих никчемных дней.
– Купить семена аука. Отец приболел, а больше некому, – соврала Даната. – Он всегда покупает во-о-он у той женщины из Тиала.
Стражи хмыкнули и пропустили нас.
Сейчас я часто думаю: почему мы не ушли