Дорога на Тортугу. Екатерина Аксенова

      День плыл к закату. Косые лучи застревали в деревьях и разбегались стайкой золотых рыбок по зеленым волнам. По палубе баркаса. По щекам мальчика, по его выгоревшей челке, по жестяной кофейной кружке. За забором, в другом мире, ребята гоняли в футбол. Гудели машины. Хлопали двери подъездов. Там. В другом мире…

      Почему нельзя, чтобы так было всегда?

      – А что будет в среду? – не выдержал Гвоздик.

      – Придет доктор.

      – Зачем?

      – Решать, свихнулся я или нет.

      Дзинь! У Гвоздика от возмущения выпала кружка. По палубе побежала темная лужица кофе.

      – Но это смешно! Ты самый нормальный взрослый из всех, кого я знаю!

      – Лара так не думает.

      – Да плевать на нее!

      Гвоздик вскочил и начал ходить кругами по баркасу.

      – А что будет, если доктор решит, что ты свихнулся?

      – Меня упекут в пансионат для престарелых, а Лара продаст дом.

      – А как же Бородатая Мэри?!

      Шкипер пожал плечами и закрыл настоящий глаз. На Гвоздика смотрела равнодушная стекляшка.

      – Но… но… но… этого нельзя допустить! – Гвоздик сжал кулаки.

      «А как же я?! Что будет со мной?!» – хотел прокричать Гвоздик, но не прокричал. Вместо этого он сказал:

      – Значит, надо, чтобы доктор признал тебя нормальным!

      – А что, неплохая идея! – приободрился Шкипер.

      – Тогда нам нужен план!

      Глава 8

      Среда

      До среды оставалось два дня, а работа предстояла немалая. Шутка ли, превратить Тортугу в обычный, ничем не примечательный участок! Но Гвоздик и Шкипер взялись за дело серьезно.

      Флажки и гирлянды из лампочек сняли. Правда, с колокольчиками, вилками, ложками и прочим звенящим волшебством пришлось повозиться. Не один год Шкипер навешивал всю эту красоту.

      – А что будем делать с «Ласточкой»? – спросил Гвоздик.

      – Хм… – задумчиво протянул Шкипер, – а оставить нельзя?

      – Нельзя! Обычные пенсионеры баркасы в саду не держат, – покачал головой Гвоздик.

      – Но от Тортуги совсем ничего не осталось.