Лита. Семь прях. Книга 5. Тамара Михеева
Лите так хотелось броситься к нему, обнять и долго-долго плакать. Но она не посмела. Подошла и встала рядом, чуть позади. Отец не взглянул на нее, молчал. Река несла свои медленные тяжелые воды, летали над ними ярко-синие стрекозы.
– Ты осквернила мой подарок, флейту из ралуты, – медленно сказал отец и повернул к ней лицо.
«Флейта! Где моя флейта?» – ужаснулась Лита и поняла, что флейту из ралуты она оставила у Алоики… Значит, ей придется еще раз сходить в город, нарушить обещание, данное маме. Она посмотрела на отца. Сейчас у него на голове был тот же золотой обруч, что и вчера. От этого лицо его казалось чужим.
– Ты царь? – выпалила она.
– Да.
– Всего-всего? Всех земель?
Отец улыбнулся и тут же погасил улыбку.
– Я – Эрисорус Илтар Тиарос Светлоликий, царь Альтиды. А ты – моя дочь. И ты танцевала вместе с мариками, на виду у всего города! Как ты вообще туда попала?
Лита сделала глубокий вдох и повторила свою историю: как к ней пришел Тимирер в облике рыжего щенка с белыми отметинами, как ей было грустно расставаться с Уной, как Солке привел ее в город, как она встретила там добрую женщину и подружилась с ней, как та предложила ей станцевать, потому что праздник и так принято…
– Так не принято! – прервал ее царь. Увидев, что дочь отпрянула от него, сказал спокойнее: – Так не принято, Лита. Мариками становятся те, кто… у кого нет дома, нет семьи, кому некуда идти или кто опозорил себя недостойным поведением. Это порочные женщины и…
– Она сказала, марики делают мужчин счастливыми, – опустила голову Лита.
Она все еще не могла понять, почему отец так сердится. Что плохого, если Алоика поет и танцует перед мужчинами, разговаривает с ними, читает им стихи? И если это плохо, то почему отец не запретит это? Раз он царь.
Эрисорус шагнул к дочери, приподнял за подбородок ее лицо:
– Запомни, Лита, ты – царевна, хозяйка этих лесов! И здесь тебе нечего бояться, нет для тебя преград и нет безвыходных ситуаций. Но в городе… В городе ты никто, песчинка, каждый может растоптать…
– Горожане – добрые люди, им незачем меня обижать.
– Да… но люди разные. В тебе заключена слишком страшная тайна, – голос отца вмиг перестал быть пафосным, стал усталым, даже скорбным. – Если Первому совету станет все известно, не ходить тебе по земле. Ни тебе, ни маме, ни Кассионе.
– Почему?
Эрисорус вздохнул, опустил руку.
– Давай присядем, – сказал он, снял свой богатый плащ, расстелил на земле. Притянул к себе Литу, обнял одной рукой и спросил: – Ты же помнишь, что была Война четырех городов? Мама рассказывала тебе о ней?
– Ммммм… это когда непобедимый Гиор сразился с чудовищем и развеял его прах по Суульским холмам?
Отец улыбнулся:
– Вижу, мама чаще читала тебе сказки, чем исторические книги. Но да, Гиор – герой той войны, и вся Альтида почитает его как великого воина. Но я хотел напомнить не об этом. Война четырех городов… только представь: много-много лет беспощадных битв,