Из глубины. Линкольн Чайлд
не ради Уайта, то ради меня. Мне уже надоели коммандер Королис и его подчиненные. Они день и ночь в палате, караулят Уайта, чтобы он не сказал чего не следует. Например, где на исследовательской станции можно взять брикет пластита.
– Боюсь, ничего тут сделать не могу. Как только вы выпишете Уайта, мне придется запереть его в комнате. Только тогда Королис отстанет.
Крейну показалось, что Ашер говорит с какой-то горечью. Ему не приходило в голову, что и руководитель научного отдела тоже страдает от пресса секретности на «Глубоководном шторме».
Он догадался, что Ашер только что дал ему намек – вряд ли у него будет другая возможность сказать то, что нужно. «Пора», – подумал Крейн. И набрал воздуха в грудь.
– Кажется, я начал наконец понимать, – заговорил он.
Ашер, который смотрел на мячик в своей руке, поднял глаза:
– Что?
– Зачем я здесь.
– Это ясно. Вы здесь для того, чтобы решить наши медицинские проблемы.
– Нет. Я хочу сказать, почему выбрали именно меня.
Начальник отдела научных исследований смотрел на него ничего не выражающим взглядом.
– Видите ли, сначала я не знал, что и думать. Я ведь не пульмонолог, не гематолог. Если бы рабочие страдали от кессонной болезни, то зачем приглашать меня? Но оказывается, что дело тут не только в этом.
– Вы так думаете?
– Я уверен. Получается, что в атмосфере станции нет ничего необычного или странного.
Ашер продолжал смотреть на него, но ничего не говорил. Крейн, глядя ему в лицо, спросил себя, не напрасно ли он затеял этот разговор. Но теперь, начав, надо выкладывать все.
– Я поместил одного из пациентов с ишемией в гипербарическую камеру, – продолжал он. – И знаете, что обнаружил?
Ашер по-прежнему не отвечал.
– Я обнаружил, что она ничуть не помогает. Но это еще не все. По датчикам камеры, атмосферное давление в норме – как внутри, так и снаружи. – Крейн выдержал паузу. – Получается, все эти разговоры о повышенном давлении, об особом составе воздуха – просто для отвода глаз?
Ашер стал разглядывать мячик.
– Да, – сказал он, помолчав. – И очень важно, чтобы вы ни с кем этой информацией не делились.
– Конечно. Но почему?
Ашер бросил мячик об пол, поймал и задумчиво стиснул в руке.
– Нам нужно было объяснить, почему никто не может сразу покинуть станцию.
– Значит, все эти разговоры об атмосфере, о долгом процессе акклиматизации и еще более долгой реабилитации – лишь отличная дезинформация?
Ашер еще раз кинул мячик об пол и зашвырнул в угол. Больше можно было не притворяться, что они играют.
– Все эти камеры, в которых мне пришлось сидеть, – имитация?
– Нет, они настоящие. Это рабочие декомпрессионные камеры. Просто все приспособления в них сейчас отключены. – Он бросил взгляд на Крейна. – Так вы говорили, что поняли, зачем вас пригласили.
Крейн