История Смутного времени в России в начале XVII века. Дмитрий Петрович Бутурлин
с ними польскую пехоту с хоругвями и барабанами.
Стража в Кремле также бодрствовала и схватила ночью прокравшихся в крепость шесть подозрительных человек, которых приняли за лазутчиков. Трех из них умертвили, а остальных избили.
В пятницу шестнадцатого числа уже в русских лавках отказывались продавать полякам порох и всякое оружие280. Столь явная неприязнь встревожила польских жолнеров. Они объявили о предстоящей опасности воеводе Сандомирскому, который донес о том самозванцу. Но расстрига смеялся над сими рассказами и дивился малодушию поляков. Впрочем, для успокоения их велел на следующую ночь расставить по улицам караулы из стрельцов. Кажется, что он весьма полагался на приверженность к себе сего войска и что на сей уверенности наиболее основывалась его беспечность. Он рассчитывал, что десять тысяч стрельцов, пять тысяч поляков и триста немцев достаточно для обуздания нестройных скопищ московской черни.
Так как пятница прошла спокойно, то сами недоверчивые поляки начали думать, что волнение народное утихло, и в сем предположении они беззаботно предались сну. Но в сие самое время мятеж готовился разразиться. Князь Шуйский с товарищами, видя, что народное стремление опереживает принимаемые ими меры, почли неуместным дальнейшее отлагательство и решились приступить немедленно к исполнению своего предприятия. Хотя расстрига сидел еще на московском престоле, но все русское уже беспрекословно повиновалось им одним. По повелению их восемнадцатитысячное войско, стоявшее в семи верстах за городом и долженствовавшее следовать к Ельцу, ночью с шестнадцатого на семнадцатое введено было в столицу разными воротами. В ту же ночь все двенадцать городских ворот были заняты посланными от бояр дружинами, которые не пропускали никого в столицу, ни из оной. Так как самые приближенные придворные принимали участие в заговоре, то немецкие телохранители, из коих всегда по сто человек находилось во дворце, получили от них приказание именем самозванца, иные в пятницу вечером, а другие в субботу рано поутру, разойтись по домам, так что всего осталось на страже при дворце только тридцать алебардщиков. Московские обыватели провели всю ночь в ожидании набата; они, по сделанной им повестке, с первым звоном колокола должны были стекаться на Красную площадь281.
В субботу, около четырех часов утра, ударили в колокол, сперва у Ильи Пророка близ Гостиного двора, и тотчас же набат раздался по всему городу. Со всех концов тысячи людей с ружьями, саблями, топорами и рогатинами стремились к Красной площади, где сидели уже на конях бояре и дворяне числом до двухсот в полном вооружении. На тревогу выбежали из домов своих и те из москвитян, которые неизвестны были о заговоре; им говорили, что литва бьет вельмож русских, и они спешили за прочими, на помощь знатным единокровным своим282.
Начальник заговора, князь Василий Иванович Шуйский, видя, что Москва дружно восстает за Русь, не дождавшись, чтобы вся чернь