Неопознанная. Ками Гарсия
сунула в блокнот.
– Кеннеди, я знаю, что ты там. Открой!
Я узнала голос девушки, но не стала отвечать.
– Я не уйду! – заявила она.
Я приоткрыла дверь. Подружка Черных Ресниц со скучающим видом стояла в коридоре.
Через мое плечо она окинула взглядом то, во что превратилась моя спальня.
– Тяжелый денек? – В ее тоне звучал легкий сарказм.
– Что нужно? – Я прижала к груди блокнот.
– Если тебе нравится быть сучкой, то я просто скажу красавчику, который ищет тебя, что тебя он совершенно не интересует.
– О чем ты говоришь?
Девица вздохнула и закатила глазки.
– Я с ним столкнулась, когда он бродил тут вокруг. Он сказал, что ищет тебя. Случилось нечто из ряда вон, кажется. Тебе повезло, что он налетел на меня, а не на кого-нибудь из наших надзирательниц. – Девица протянула мне влажный листок бумаги. – Он попросил передать тебе это.
Я развернула листок, и мое сердце на мгновение остановилось. Черные чернила расплылись, но я все равно узнала рисунок – и того, кто его нарисовал.
Джаред.
В центре листка он изобразил черную голубку. Такую же, как и вытатуированная на его руке.
Подкрашенные глаза девицы уставились на рисунок.
– И что это означает?
– Где он?
Она негодующе скрестила руки на груди:
– Ты не скажешь мне, кто это?
Я шагнула к ней, приблизила лицо к ее лицу:
– Где он?
Девица отпрянула так, что ударилась спиной о стену.
– Да расслабься ты! Ты что, забыла сегодня свои пилюли выпить? Он за Андерсон-Холлом.
Я бросилась мимо нее и помчалась по коридору.
Девятнадцать дней прошло с тех пор, как мы с Джаредом не виделись, но мне они показались вечностью. Я думала о нем каждый день и каждый день боролась с соблазном сбежать и отправиться на его поиски.
Но теперь он здесь, он сам нашел меня, и ничто другое не имело значения.
К тому времени, когда я обогнула интернат и добралась до пристройки, именовавшейся Андерсон-Холлом, я промокла до нитки. За спальнями раскинулся лес, как черное море. Но впервые с тех пор, как я в детстве пряталась в мамином шкафу, моя грудь не сжалась от страха от окружившей меня темноты.
Я боялась только одного: не найти Джареда.
– Джаред! – шепотом позвала я. – Где ты?
Пожалуйста, будь здесь.
За шумом дождя, колотившего по крыше, и шумом ветра в листве деревьев я не слышала ничего, кроме стука собственного сердца.
– Кеннеди?
Я резко обернулась – и налетела на Джареда. Ноги подкосились, и Джаред поймал меня за руку. Но мокрое запястье заскользило в его влажной руке, как девятнадцать дней назад, когда мы бежали из рушащейся тюрьмы.
На этот раз я не упала.
Джаред приподнял меня, подхватив под мышки, и его большие пальцы прижались к моим плечам. Я позволила себе погладить его руки, и мускулы Джареда напряглись от моего прикосновения.