Высотка. Елена Рыкова
над домом закатов, что не летают над ним белые голуби, а воздушные шары, наполненные гелием, не поднимаются выше четвёртого этажа. Исчез со двора асфальт, осталась только жидкая грязь, потому что дожди шли и шли, не прекращаясь.
И жила в ту пору на девятом этаже девочка. Она пошла по грязи за Дворником, вынимала из отпечатков его ботинок засохшие следы и складывала себе в рюкзак. По ним девочка нашла Дворника и сказала:
– Я собрала твои следы. У меня в рюкзаке твоя жизнь. Я могу заставить тебя пойти со мной. Но я хочу, чтобы ты вернулся сам, по своему желанию.
– Но я не могу вернуться по своему желанию, – ответил Дворник, – потому что у меня его нет.
– Вернись тогда по моему желанию, – настаивала девочка.
– По чужому желанию пойдёшь, – возразил Дворник, – в чужой жизни окажешься.
– Неужели ты не скучаешь? – спросила девочка.
– Очень скучаю, – грустно ответил Дворник.
Девочка постояла ещё немного. А потом развязала рюкзак, перевернула его, высыпала Дворниковы следы ему под ноги. И ушла.
Дворник оглянулся. Кругом стояли невысокие дома. Дворы в этих домах были уютные, тёплые. Над домами горели чужие созвездия, а его, Дворника, звёзды тут были не нужны и поэтому так и лежали в мешке. Дворник почувствовал, как появляется желание вернуться. Оно было плотным, как штора блэкаут[11], и твёрдым, как засохший пластилин. Оно стелилось широкой дорогой и тянулось за горизонт.
Дворник взвалил пожитки на спину и пошёл догонять девочку. С тех пор он трудился в нашем доме, несмотря на жалобы.
Жалоб не стало меньше, но с его возвращением вернулась и жизнь.
Большинство людей не заметили, что небо снова в золотых веснушках, – они давно разучились поднимать головы. Но девочка с девятого этажа смотрела на звёзды каждый вечер, перед тем как заснуть, и была счастлива.
А Дворник знал теперь, что нужен. Это знание было глубоким, как спелая ночь, и точным, как женский голос по номеру 100.
Через несколько лет у Дворника родился сын. Потом и у сына Дворника родился сын. А у сына сына Дворника родился Вовка. У нас до сих пор всё не так: пенопласт на яблонях лишь раз в два года появляется, а асфальт периодически идёт трещинами. Зато папа Вовы вывел тараканов, и в заварочных чайниках опять живут жихари.
Жалко только, что в первую квартиру меня так и не пустили.
История пятая
Квартиры 296, 300, 304
(Сто лет тому вперёд[12])
Наш тридцатый этаж почти посередине: в первом подъезде сорок один этаж, во втором – сорок два. Поэтому, возможно, второй подъезд и есть ответ на главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого[13]. Мне так сказал папа после того, как испытывал на себе путеводители по Галактике.
Над тридцатым этажом – мансарды, терема[14], мезонины[15], галереи и чердак Дворника. Для этого в лифтах – специально выбитые кнопки.
Штора, не пропускающая солнечный свет.
«Сто лет тому вперёд» – фантастическая повесть Кира Булычёва о путешествиях во времени из цикла про Алису Селезнёву.
В книге Дугласа Адамса «Руководство для путешествующих автостопом по Галактике» ответ на «главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого» должен был решить все проблемы Вселенной. Он был получен в результате 7,5 миллиона лет вычислений на специально созданном компьютере – Думателе. По утверждению компьютера, он был несколько раз проверен на правильность, но может всех огорчить. Ответ был: 42.
Терем (теремок) – верхний жилой ярус древнерусских больших жилых домов.
Мезонин – надстройка над средней частью жилого дома.