Грешным делом. Яков Пикин
чистые ли они или нет. Затем я разок всё же обернулся, что посмотреть, не подсматривает ли опять Зоя из –за дерева. Но нет, она ушла. Тогда, вздохнув, я, наконец, толкнул дверь и вошёл.
В маленькой прихожей горел свет. Кто -то не выключил лампу. У самого порога валялся кроссовок. Я машинально отодвинул его, прижав ногой к стене. За следующей дверью был уже знакомый мне длинный коридор. Неприязненно взглянув на комнату, где был накануне с Наташей, я перевёл взгляд на дверь Цили.
Она была слегка приоткрыта. Постояв в коридоре и прислушавшись, однако, ничего не услышав, я приоткрыл дверь шире и осторожно заглянул в комнату. Там царили сумерки, но какие –то колючие и из-за этого я почувствовал себя неуютно.
В этой мглистой тишине было что –то мистическое, причём настолько, что я поёжился. Казалось, что недавно здесь прошёл эзотерический шторм и теперь повсюду тут были остатки чьих –то духовных отправлений. Циля лежала на кровати, накрытая с головой одеялом.
Немного подождав, я повернулся и шагнул обратно к выходу, чтобы уйти, но подо мной вдруг скрипнула половица, и Циля, резко откинув с лица одеяло, громко спросила:
– Кто здесь?..
– Это я, Лео. Не думал, что ты спишь. Прости, если разбудил.
Циля села на кровати и удивлённо на меня уставилась:
– Ты? Очень хорошо, что пришёл. Нам надо поговорить. Заходи.
– Нет, если ты отдыхаешь, то может в другой раз. А то сейчас…
Я показал на кровать
– Ничего, я просто лежала. – Сказала Циля, беря с тумбочки резинку и начиная собираться сзади волосы в хвост. – Просто не очень хорошо себя чувствую. Испортили мне тут одни люди настроение. Как твои дела?
– Нормально, – кивнул я. – В институт поступил.
– Молодец.
Циля оглядела комнату, словно хотела найти кого -то в ней, но не найдя, устремила на меня взгляд:
– Ты…давно пришёл?
– Нет, только что.
– Ясно…Из девчонок кого –то видел?
– Зою, она к бильярдной пошла. – Сказал я и, кивнув на осколки фаянсовой вазы, валявшейся на полу, спросил:
– Разбилась?
Циля посмотрела на осколки, потом села на кровати.
– Да. Ты садись, – предложила она.
Я шагнул к ее кровати, но я она замотала головой:
– Нет, на стул.
Я сел на стул возле двери.
– Скажи мне, честно, – начала Циля. – Я тебе нравлюсь?
Я так энергично кивнул головой, что она чуть не отвалилась. Потом спросил:
– Ты ведь знаешь. Почему спрашиваешь?
– Понимаешь, – растягивая слово, скосила в сторону глаза Циля. – Мы когда с Зойкой в цирк ездили, она зашла к матери, взять у неё бутылку чешского аперитива и чего –нибудь на закуску. У неё мать товаровед на базе работает, если ты не в курсе.
Я промолчал, думая, куда она клонит:
– Ну, и вот, приехали мы сюда, открыли бутылку, сидим, выпиваем. Конфетки австрийские «Моцарт», сыр с плесенью. Всё отлично. Вдруг Зойка Наташку и спрашивает, чем