Чудак. Искатель неприятностей. Григорий Шаргородский
возвращался к шикарной груди миуры.
– Нравится? – не преминула поиздеваться Парда, качнув бюстом.
– Если скажу, что нет, ты же все равно не поверишь?
– Не поверю, – улыбнулась мозгоправка, показав весь набор своих острых зубов.
– Неужели для меня расстаралась?
– От скромности ты не умрешь. Миуры на праздник ходят только в таком виде.
– Угу, – только и смог сказать я.
Похоже, гулянка сегодня будет веселой. Ох, чует мое сердце, что ничем хорошим она не закончится… Впрочем, это как посмотреть.
Безлюдность обжитого уровня объяснялась просто – миуры предпочитали праздновать под открытым небом.
Над Пушистыми зарослями полыхал закат. Хоть это и немного высокопарное заявление, но иначе и не скажешь. Алый свет заливал весь небосклон, подкрашивая верхушки лиан. Только теперь я понял, почему этот странный лес называется пушистым. Прошедшие длинный и извилистый путь от земли к небесам лианы на своих кончиках распускали полусферические зонтики, похожие на половинку одуванчика. Конечно «пушинки» были не такими уж легкими и тонкими, но снизу казалось, что лианы упираются в облака.
Многие из побегов перед финальным рывком к небу делали дополнительный зигзаг, и можно было даже взобраться на самый верх – казалось, что стоишь по пояс в облаке и никакого леса под тобой нет.
Странное, скажу я вам, ощущение.
Закат медленно умирал, и с такой же неспешностью разгорался праздник миуров. По мере того как все вокруг окутывала тьма, на лианах загорались фонарики, очень похожие на китайские. Осмотревшись, я увидел, что практически вся перспектива облачной верхушки леса заполнена миурами.
Неслабо: навскидку, их здесь собралось несколько сотен! Это что, все из прайда Быстрые Лапы или подтянулись другие члены общего клана?
Как и Парда, все были одеты только в набедренные повязки. Миуры не стали раскрашивать себя рисунками по примеру диких племен земли – хватало природных узоров на телах.
Хрипло заголосили трубы, похожие на лихо закрученные трембиты. Только звук у них был, как у кошака, которому дверью защемили хвост.
Надрывая легкие, трубачи стали выводить какую-то мелодию. По ветвям скакали молоденькие миуры-неписи, на спинах которых имелись объемные корзины с узким горлышком. По мере передвижения разносчиц миуры выхватывали из корзин нечто похожее на кокосовые орехи. Один такой сосуд достался и мне.
– Пей, – сказала Парда, запрокидывая голову и прикладываясь к небольшой дырочке в сосуде. Благодаря тому что губы у нее были вполне человеческими, не пролилось ни капли.
Я повторил ее действия и понял, что это уже знакомое мне молоко с травками. Причем запах валерианы был намного интенсивнее, чем в напитке из таверны.
Это что, замена алкоголя?
Несмотря на то что на меня это пойло никак не подействовало, догадка все же подтвердилась.