История российского блокбастера. Кино, память и любовь к Родине. Стивен Норрис
отражает те перемены, которые произошли в годы правления Александра III.
Чтобы сделать российскую армию внешне более «русской», император выпустил специальный указ. Согласно ему военная форма должна была напоминать русский кафтан, гвардейцам предписывалось носить русские сапоги, а всем солдатам – русские шапки. Сам Александр, по словам Ричарда Уортмана, «имел богатырский вид». Интересно, что император носил бороду и считал, что это должны делать и офицеры, – в свое время с бородами боролся Петр Великий, пытаясь придать русским европейский вид110. Чтобы быть европейцами, русские должны были выглядеть как европейцы, а потому требовал брить бороды, которые предписывались православной традицией. В противоположность политике Петра Александр пытался преобразить управление и армию через возврат в прошлое, в Московию. Для Александра III Москва, Кремль и Красная площадь символизировали настоящую Россию, в малейших деталях воспроизводя старинные традиции. Иначе говоря, Александр, в терминах Эрика Хобсбаума, «изобретал традиционность», а Михалков ее воссоздавал заново.
Михалков, наконец, заново открыл Масленицу, время веселья и народных гуляний на Сырной седмице. Неслучайно он сделал масленичный эпизод столь запоминающимся символом неувядающей национальной традиции – того, что невозможно объяснить и что неотрывно связано с самой Россией. Мы видим фейерверки, балаганы и раешные представления, а также главные русские символы – водку и бублики. Масленичный эпизод показывает и кулачный бой на льду, после которого победители и побежденные просят друг у друга прощения в честь праздника.
А главное, все это видится глазами Джейн, восхищенной и непонимающей – ей не под силу постичь мощную стихию этих «исконных традиций»111.
Фильм Михалкова многое объясняет в русскости Толстого, тем самым пытаясь объяснить, что же такое «русская душа» и в чем ее живая сила.
Корни русской души, какой представляет ее «Сибирский цирюльник», заложены в русском ландшафте. Патриотический месседж Михалкова заключается в том, что русские должны гордиться прошлым и отчизной как таковой. Этот посыл прослеживается во многих его фильмах: «Цирюльник» – девятая картина, для которой главный оператор Павел Лебешев снимал пейзажи для Михалкова, и двенадцатая, для которой Эдуард Артемьев писал проникновенную музыку, соответствующую воссоздаваемому духу. Накануне большой премьеры Михалков созвал пресс-конференцию, на которой сказал, что у этого фильма одна цель – чтобы люди почувствовали гордость и уважение к своей истории. Нельзя жить без прошлого. Если вы живете без прошлого, у вас нет будущего. Когда проснется наша гордость, можно будет заняться экономикой. Тогда мы начнем что-то производить вместо того, чтобы покупать сникерсы или ждать очередной подачки с Запада112.
Речь Михалкова в 1998 году удивила киносообщество.
Экранный дар русскому народу произвел не то впечатление, на которое рассчитывал создатель.
Бальзам
При советской власти празднование Масленицы с ее религиозными обертонами прощения было отменено. Во время выхода на экран фильма ее празднование возродилось и с тех пор отмечается как национальный праздник. В феврале 1999 года я посетил масленичную ярмарку, но она бледнела по сравнению тем, что было показано на экране, с декорацией в виде восстановленного храма Христа Спасителя и даже с гигантским постером, рекламирующим фильм.
Цит. по: