Великий Пушкин. Антология
стоять на ступенях судьбы,
Словно тухлый любовник, жеманный,
Обретающий тень ворожбы?..
Ты возносишь великое чувство
До такого простого витка!
Я бы запросто свергнул искусство
С пьедестала, но жизнь коротка.
Что ты знаешь о грусти смятений?
Что ты можешь взамен предложить?
Мне не раз подзаправиться ленью
Предрекала предвестница-нить.
И в каком бы крутом поднебесье
Я ни жил, удаляя слова,
Я нигде не бравировал спесью,
Тем, о чем не болит голова.
Рев победы в нагретом затишье —
Для тебя это, ясно, не цель.
Ты себе забронировал нишу
Под апрельскую радость-капель.
Но во всей трескотне поэтизма,
В чем твоя путеводная нить,
Лишь изрядным таким аскетизмом
Ты способен иных поразить.
Не согласен. Мне действовать смело
Не мешает покладистый нрав.
Я не буду пушистым и белым,
И особенно там, где неправ.
Но в гульбе разукрашенных знаков,
Где как будто бы зреет задор,
Где покрыты неровности лаком, —
Слишком круто очерчен их двор.
Где там страстного сердца виденья?
Где свободных художеств доска?
Только мягкие всюду сиденья
И от глупостей скрытых тоска.
Не найти там свободное племя
И не встретить гонимую суть —
Сквозь победы летящее время,
Сквозь заторы проложенный путь.
В чем-то бедственный лик простодушья,
Как и ревностный выводок сил,
Для страдающих вечно удушьем
(Кроме тех, кого вирус скосил).
Есть на свете великое чудо,
Самых верных частичек союз,
Что не знают про здешние ссуды
И страдают беспечностью муз,
Где в протоках и узких каналах,
Как безумная, носится кровь,
Сотрясая историй анналы.
Это малая малость – любовь.
Рождение идеи
Ночью впорхнула вдруг мысль беспризорная, деточка,
И зацепилась, подружка, за самые крайние клеточки.
Долго возила в пространстве ручонками слабыми,
Все норовила пристать ко мне глупыми «жабами»,
Спуталась с памятью, лоском, отменными вкусами,
Клеилась к мозгу прямым умноженьем и плюсами.
Ей теормех, сопромат, математик анализы
Вышли как клоп, оживленный в потемках катализом.
Я, пока спал, пропустил ее детство и отрочество,
А повернулся – она обросла уже отчеством,
Ярким сиянием пошлых осенних фонариков,
Как превращенный из дикости в правильность Шариков.
Ну и теперь ее высшая гордость-величество
Больше, чем я, в этом матричном мире наличествует.
Всем управляет: моими желаньями, вкусами,
Дядями, тетями, внуками всеми безусыми,
Роем мыслителей, нашей страной почитаемых,
Вечностью мира, в легендах