Как роман. Удивительная жизнь Владимира Соколина. Марит Фоссе
трения между двумя группами, эти шесть человек договорились создать «Искру», революционную марксистскую газету, и тут же сформировали редакционный комитет. Они противостояли более умеренным русским марксистам, известным под названием «экономисты», также они не могли найти общий язык с такими бывшими марксистами, как Петр Струве или Сергей Булгаков, которых они нещадно критиковали в «Искре» с 1900 по 1903 г. В 1903 г. редакторы «Искры» созвали второй съезд РСДРП в Брюсселе и Лондоне, в ходе которого сторонники «Искры» неожиданно разделились на две фракции: большевики под руководством Ленина и меньшевики под руководством Мартова.
Не боясь ошибиться, можно утверждать, что Швейцария обладала большим очарованием для Ленина и его соратников. Если это так, то не удивительно, что когда предтечи большевизма покинули Лондон, то проголосовали за то, чтобы перевести редакцию «Искры» в Женеву. Цецилия Бобровская в своей книге: «За первые 20 лет: Записки рядового подпольщика», писала о своем пятимесячном пребывании в Женеве. Она рассказывала о внутреннем конфликте, который подорвал единство партии и привел к расколу: «В первый же день приезда узнала от жены Аксельрода, что Павел Борисович уехал в Женеву, что идёт отчаянная склока между двумя образовавшимися в нашей партии частями: большевиками и меньшевиками. Большевики с Лениным во главе ведут свою “возмутительную” раскольническую линию не только за границей, но и в России. Основой расхождения явилось толкование пункта первого устава нашей партии о том, кто должен считаться членом партии: тот ли, кто разделяет ее программу, является активным работником, участвуя в одной из её организаций, или также и тот, кто, разделяя эту программу, оказывает организации лишь только услуги. Из узнанного казалось, что вполне права та сторона, которая считает членом партии только активного участника организации. Работая на месте, мне очень хорошо было известно, сколь чужды нам частенько бывали те, которые только иногда, когда им это вздумается, оказывали нам услуги. Поэтому как-то не могла взять в толк, чем ленинцы так провинились».
Цецилия продолжает свои комментарии так: «Из старых приятелей застала в Женеве всех киевских беглецов. Они уже больше не представляли из себя тесной компании. Внутри этой компании подобно тому, как это было внутри партии, тоже образовалась глубокая трещина. Одна часть киевлян, в лице Виктора Крохмаля, Марьяна Гурского, Иосифа Басовского, Блюменфельда и Мальцмана, была с Мартовым на стороне меньшевиков; Макс Валлах («Папаша», Литвинов), Иосиф Таршис (Пятницкий), Николай Эрнестович Бауман, мой муж Владимир Бобровский уже определились как большевики и были с Лениным. А Лев Ефимович Гальперин, насколько помнится, занимал тогда какую-то промежуточную позицию. Тут же был мои костромской приятель Макар, который имел самый несчастный, растерянный вид. Природа тянула его к большевикам, а Мартов и главным образом Дан (который не отпускал в то время от себя Мартова ни на один шаг, боясь, что тот проявит