История Канады. Коллектив авторов
дворянами (или дворянками, так как вдовы обычно наследовали земельную собственность своих мужей), и они владели тремя четвертями всех земель, пожалованных колонистам королем. Число принадлежавших аристократам сеньорий возросло, когда офицеры Кариньян-Сальерского полка, а затем отдельных рот морской пехоты стали получать землю, что помогало привязать их к Новому Свету. Например, Пьер де Сорель прибыл в Новую Францию в качестве капитана этого полка. Чтобы защитить колонию от ирокезских набегов, рота, которой командовал де Сорель, построила близ Монреаля форт – в том самом месте, где река Ришельё впадает в реку Св. Лаврентия. Когда полк был расформирован, этот форт превратился в сеньорию де Сореля, а многие его солдаты стали его же первыми цензитариями. Для сеньориальной элиты принадлежность к военной касте представлялась естественной, так как аристократия всегда определяла себя как группу «тех, кто командует», и в качестве лидеров они рассчитывали на свои владения и на своих держателей.
«Те, кто молится», т.е. духовенство, также рассчитывали на поддержку третьего сословия – «тех, кто трудится»; в течение всей истории Новой Франции одним из крупнейших землевладельцев там была Церковь. Дарение сеньорий мужским и женским монашеским орденам было не просто жестом милосердия, так как многие из них имели деньги и навыки для развития своих владений. Вероятно, самым успешным примером такой сеньории стал остров Монреаль, где орден сульпицианцев занял место потерпевшей неудачу миссии, проповедовавшей в момент своего создания столь высокие идеалы. Богатые и имеющие нужные связи сульпицианцы назначили способных управляющих и тратили деньги на обустройство своих земель. Их усилия были вознаграждены быстрым развитием и расширением территории: они завладели большей частью острова Монреаль, который оставался в их руках и в XIX в. Не все церковные сеньории находились в собственности монашеских орденов. Епископ Франсуа де Лаваль, принявший сан дворянин, единолично являлся сеньором острова Орлеан, находившегося рядом с городом Квебек. Как и аристократия, Церковь год за годом расширяла свои земельные владения.
Малочисленность дворянства в Новой Франции в первые годы колонизации порождала в обществе социальную мобильность, предоставляя шанс стать сеньорами многим простолюдинам. Шарль Ле Муан, сын владельца постоялого двора в Дьеппе, прибыл в Новую Францию в 1641 г. в пятнадцатилетнем возрасте. Он был ангаже, служившим иезуитам в их миссии среди гуронов. Жизненный опыт, который он там приобрел, помог ему разбогатеть на торговле пушниной. Однако своей первой сеньорией Лонгёй, расположенной на противоположном от Монреаля берегу реки, он был награжден в 1650-е гг. за мужество, проявленное в Ирокезских войнах. Став позднее одним из наиболее известных людей в Монреале, Ле Муан получил от короля дворянство. Ко времени своей смерти в 1685 г. сын владельца постоялого двора именовался Шарлем Ле Муаном, сьёром де Лонгёй и Шатоге; он оставил состояние и несколько сеньорий в наследство своим четырнадцати