Предвестники табора. Евгений Москвин
напомнил! Опять у тебя испуганная физиономия. Черт!..
Мишка все правильно понял: я совсем позабыл о нашей опасности, а теперь снова спохватился и почувствовал в груди больной укол.
В этот самый момент откуда-то из поселка донеслись позывные радио «Маяк», на мелодию «Подмосковных вечеров», сейчас несколько тише обычного, потому что мне чаще всего доводилось слышать эти завороженные звуки будучи на своем участке, – звуки гораздо более медленные, нежели в оригинальной песне, сыгранные совершенно на другом инструменте (думаю, это был не металлофон, но что-то по звучанию очень на него похожее), – какие-то уж слишком увесистые и вкрадчивые на каждом тоне, опускающиеся в самое нутро, и от всего этого, быть может, казавшиеся мне совершенно искусственными и вызывавшие странную тоску. В который раз уже я старался угадать, откуда именно они доносились, но тщетно, и в результате понял только, что очень скоро меня ждет какое-то разочарование.
– Держи номер. Давай, вешай его наверх, под козырек.
– Нет, нет, я передумал, – покачал головой Мишка, – пожалуй, мы повесим его в другое место.
– Куда?
– Помнишь, я сказал папе, что нам осталось прибить к «верхотуре» еще пару балок? Я подумал, что так, как она выглядит сейчас, – нет, уж больно непривлекательно смотрится – голый каркас, больше ничего. Надо бы его чем-нибудь заделать – хотя бы с одной стороны. Что скажешь?
– Не знаю. Ты прав, пожалуй. Но что ты имеешь в виду – «заделать»? У нас же почти материала не осталось!
– Я же сказал, всего пара досок. Прибьем их накрест, а в центр повесим номер.
Мишка хотел прибить две доски к одной из сторон каркасного куба – к той самой, которая как раз смотрела на поселок.
– Чем больше, тем лучше. Разве нет? Не так бедно будет смотреться. Взгляни на папу. Он такой огромный парник мастерит! Сколько он уже досок друг к другу приколотил? Раз в десять больше нас, а?
– Думаю, порядка того, да.
– Ну вот. Как же мы его переплюнем, если не сократим отставание? А остальное возьмут преимущества нашего архитектурного решения. Верно я говорю?
– Абсолютно!.. За дело! – я мигом подскочил к нескольким оставшимся доскам, которые сложены были у подножья «верхотуры».
– Да и мы с таким трудом добывали эти доски и еще не все их приколотить? – прибавил Мишка.
– Эй, Миш!.. – послышалось издали.
Я мигом выпрямился и увидел шагах в десяти от нас Сержа Родионова, внука старухи Родионовой, и старшего из братьев Широковых, Пашку; когда они были по отдельности (а такое случалось в основном только когда один из них был в отъезде), с ними еще можно было кое-как сладить: вообще говоря, Серж казался мне настоящим героем и примером для подражания, не в такой, конечно, степени, как Стив Слейт или мой брат, но я частенько увивался за Сержем и выпрашивал, чтобы он сыграл со мной в футбол «от ворот до ворот» до двадцати очков, – уговорить Сержа удавалось мне, впрочем, только в исключительных случаях. (Быть может, потому, что я никогда не претендовал на победу – Серж ведь был