Беспаспортных бродяг просят на казнь. Елена Мищенко
стрит – центральной улице города. На углу 9-й опять скульптура, и опять оригинальная. Это огромный брус, поломанный пополам, так что из него торчат щепки. Интересно, что и сам брус и щепки отлиты в металле для долговечности. Но ничто в мире недолговечно. Брус знаменует собой вход в основной супермаркет города «Gаllery», над которым уже нависла угроза. В его просторных залах должны открыть казино в надежде хоть как-то заштопать миллиардную дыру в пятилетнем бюджете города. Зайдем же в величественную «Gаllery», пока она еще жива.
Что же мы видим? Опять ту же картину, которую мы описали в первом «Лысом». Юный филадельфиец пытается подняться на второй этаж по эскалатору, который движется вниз. То его останавливают встречные, то он набирает обороты и почти достигает верха, но остановившись, опять оказывается внизу. И у нас снова возникает аналог с нашими хрониками, так как память – очень интересная штука: то она уходит в далекие времена, то возвращает ко вчерашнему дню.
Мы хотим сказать: «Катайся, молодой человек, пробирайся против течения, устремляйся вверх по вниз бегущей лестнице, преодолевай встречное течение и все невзгоды. Именно этим тебе придется заниматься в жизни. А здесь развлекаться тебе осталось недолго – не пустят тебя в казино, не пройдешь по возрасту, хотя именно в этом твое преимущество».
И я двигаюсь по эскалатору памяти…
Но тут я возвращаюсь к реальности, прибавляю скорость, так как мы уже опаздываем, и я увеличиваю громкость приемника. Фрэнк Синатра начинает новую песню: «If I can make it there, I gonna make it anywhere» (Если я могу это сделать там, то смогу это сделать везде). Эта песня как раз для эмигрантов-оптимистов. Так, наверное, рассуждали и Иегуди Менухин, и Леонард Бернстайн, и Марк Шагал, и Ээро Сааринен, да мало ли кто. Ведь великую науку и великое искусство Америки делали эмигранты.
А мы, грешные, пробираемся по этой лестнице – эскалатору нашей памяти, пробираемся против течения, делая различные остановки. Если бы мы знали, что нас ждет впереди, что в 2000-м году появятся два новых президента – Буш и Путин, что это будет год, который с ужасом будут ждать все владельцы компьютерных систем, нанимая армии программистов на случай глобального сбоя. Но сбоя так и не наступит. Зато начнутся вещи похуже. Трагедия International Trade Center, волна терроризма, война в Ираке…
А я двигаюсь все выше и выше. Отметка 2008. Как писал поэт «Октябрь уж наступил…». И он действительно наступил – страшный октябрь – начало всемирного экономического кризиса. Пошел обвал, подобный старой голландской забаве с домино, когда выстраиваются огромные конструкции и путем нажатия одной костяшки последовательно рушаться все эти сооружения. Директора банков и крупнейших предприятий стоят с протянутой рукой, слезно взывая к правительствам с просьбой о помощи, не забывая в то же время выписывать себе многомиллионные бонусы.
Цифры, обозначающие суммы денег, становятся какими-то малореальными. Долг нашего государства уже исчисляется многими триллионами. На табло «U. S. National Debt Clock», установленном фирмой