Золото гетмана. Виталий Гладкий
медальон странного старца был подвешен на кожаном гайтане, украшенном крохотными серебряными колечками.
И все равно оберег был старинным. В этом Глеб не сомневался. Он обладал удивительной способностью мгновенно отличать настоящие раритеты от подделок или имитаций.
– Сколько? – долго не раздумывая, спросил Глеб.
– Положь… – раздалось в ответ.
На удивление, голос старца был сильным и густым. Он смотрел на Глеба из-под седых мохнатых бровей, как коршун на добычу, – не мигая. Глаза у него были янтарного цвета, слегка поблекшие от старости.
– Не понял… Вы ведь продаете эту вещь?
– Нет, не продаю.
– То есть, как… – удивился Глеб. – А зачем тогда выложили для обозрения?
– Гляделки есть не просят, – ответил дед. – Хай себе лежит…
– А может, сговоримся? Хорошую цену дам.
– Скилько? – Старик остро прищурился.
– Ну… пару тыщ, – ответил Глеб и тут же быстро уточнил: – Рублей.
– Гуляй, хлопче, – ответил дед и начал раскуривать трубку.
– Ну почему сразу – гуляй. Давайте поторгуемся. Товар ваш, а я купец. И стоим мы на рынке. Назовите вашу цену.
Старец пыхнул трубкой несколько раз, окутавшись клубами ароматного дыма, и озабоченно сказал:
– От бисова люлька… Пора менять. Шось там опять засорилось… – Затем он поднял глаза на Глеба и пробубнил: – У тебя столько денег не будет. Сказано же – не продается.
– Я дам вам двести долларов.
– Нет! – отрезал старик.
Глебу нужно было уйти, но он почему-то завелся:
– Пятьсот! Подумайте – пятьсот баксов за эту никчемную железку. – С этими словами Глеб полез в нагрудный карман за портмоне. – И это мое последнее слово. Больше вам никто в жизни не даст. Думайте. Да – да, нет – значит нет.
Перед тем, как достать портмоне из кармана куртки, Глеб наклонился и положил медальон на место. При этом движении оберег Бандарлога выскользнул из широкого выреза спортивной майки и закачался на цепочке прямо перед глазами старого упрямца.
Оберег произвел на него огромное впечатление. Казалось, что старика ожгли по спине нагайкой со свинцовыми наконечниками. Его лицо исказилось – но не от боли, а от какого-то иного, очень сильного и болезненного чувства, а в глазах полыхнул яркий огонь. Глеб даже опешил, ощутив на себе этот пламенный взгляд.
Он отшатнулся и произнес:
– Ладно, все, проехали. Нет, так нет. Торг окончен. Прощевай, дедушка. Может, ты и прав. Пусть эта вещица остается у тебя.
Ему вдруг расхотелось приобретать медальон. Мало того, в этот момент Глеб почувствовал даже какое-то отвращение к нему. «Тоже мне… спец! – подумал он со злой иронией. – Полтыщи зеленых тугриков за такой дешевняк. “В своем ли ты уме, младшой?” – вспомнил он отца. – Это какая-то подделка… или оберег-новодел,