Зверский детектив. Когти гнева. Анна Старобинец
Парик… квак!.. махер говорит, что он… квак! очень занят.
– Передай, что это – требование полиции.
– Барсукот! Так нельзя! – запротестовал Барсук Старший.
– Может быть, пока полиция решает важные рабочие вопросы, мы все не будем им мешать, а просто посмотрим на главный шедевр этой подземной выставки? – предложил Песец.
– И то верно, начальник, – согласился Крот-экскурсовод. – Гляньте все сюда. Это произведение – очень древнее и очень дорогое, оно оценивается в миллион шишей. Знаменитая «Муха в янтаре». Муха утонула в смоле ещё в доелову́ю эпоху. Шли века, и смола превратилась в янтарь. А потом мы поместили произведение в раму. Рама – современная, но на неё тоже стоит глянуть. Она создана из пчелиных сот, очень тонкая работа, которую выполнил лично…
– Муха в янтаре, – зачарованно прошептал Песец. – Настоящий шедевр. Я желаю им обладать.
– Не все желания сбываются, начальник, – сказал Крот-экскурсовод. – Так уж устроен этот лес.
– Мои обычно сбываются, – возразил Песец.
– А что это такое жужжит? – спросила Маркиза.
– Оу, да, – сказал Муравьед. – Что-то есть жужжать суэрху уочень назоуиливо!
Все посмотрели наверх. Светляки сияли так, что было больно глазам. И они жужжали – всё громче и громче. А потом они вдруг замигали – и стали лопаться, один за другим, пока не наступила полная тьма. И в этой тьме послышались удары, визг, звон, треск, скрежет, затем низкое, угрожающее гудение – и, наконец, душераздирающий вой.
Глава 3,
в которой всё пропало
– Это я виноват. – Крот-экскурсовод высморкался в лопух. – Я один во всём виноват.
Болотные огоньки – сработавшее аварийное освещение – печально блуждали по разорённой выставке, выхватывая из полумрака и как бы с упрёком предъявляя присутствующим то кроваво-красное пятно на моховом ковре, оставшееся от произведения «Красное на зелёном», то муравьёв, бестолково суетившихся в руинах разрушенного до основания «Милого дома», то пустой сучок, на котором ещё недавно висел шикарный парадный костюм из змеиной кожи с меховой оторочкой.
– Мне пора домой, – сказала Зайчиха. – Я должна быть с детьми.
– Ха! Я тоже хочу домой! – завопил Йот. – У меня шок! Я должен побыть один!
– Я сказал: всем оставаться на своих местах, – зашипел Барсукот.
– Да какая теперь разница. – Крот-экскурсовод горестно уткнулся мордой в лопух. – Всё пропало. Всё искусство пропало…
Пропала береста с метками и рисунками, выполненными в наивно-когтевой технике. Пропала выставочная коллекция древних орудий труда, в том числе особо ценные ежовые рукавицы и паутинные сети старинного тройного косого плетения (менее ценные сети двойного прямого плетения валялись на полу – разодранные, распоротые, растоптанные). Пропали шипы и иглы, ореховые и желудёвые ядра и прочее старинное оружие, использовавшееся в ходе Великой Двадцать Первой Лесной Охоты. Пропали трофейные клыки вражеских псов, вырванные