Тот, кто был мной. Автопортрет. Том 2. Сергей д'Лис
денно и нощно обрабатываемые чернухой с экранов телевизоров, и это давно стало нормой. Далеко не все люди занимались чтением книг, события в которых должны были бы заставить делать соответствующие выводы. Он родился в мире, приведенном к крови и насилию ради личной выгоды и лжи, очень похожей на правду. И он должен был что-то уметь, чтобы достойно встретить опасность. И Илья понимал, что кроме этой могучей силы у него больше не было никакой годной защиты, и даже подвешенный язык его не всегда мог сработать против особо отмороженных индивидов.
И хоть он сомневался, но, однако, верил в то, что эта сила будет с ним до конца. Верил, в то, что ему не стоило забывать о ней. А потому не изменял периодическому просмотру всякого киношного дерьма с обилием перестрелок и сеансам за виртуальными боевиками и экшенами. Они снились Илье по ночам, затягивали настолько, что он проваливался в беспробудный сон невероятно быстро и до самого утра. И при пробуждении он все больше чувствовал свою готовность к тому миру, который окружал Илью глухой холодной стеной. И чем больше он был готов (и армия была первым, по-настоящему, серьезным испытанием) тем захватывающе представлялись предстоящие приключения в его мозгу. Совсем как в книжках, что он читал.
…без окончания…
Глава 5. Господин раб (альтернативная версия)
… -У тебя не слипнется в одном месте? – логично не смог сдержаться Валера после того как Жорик указал молодой симпатичной продавщице на выбранные им бисквитные с кремом пирожные.
Жорик намеревался купить целых шесть штук их, свежих и ароматных, которых Валера переел лет пятнадцать назад, и к которым выработал стойкий иммунитет. Жорик же не скрывал своего пристрастия к сладкому, позволяя его себе почти каждый день. Но на самом деле Валера знал об этой странной сделке, рассказанной Жорой ему однажды. И сладости, к которым Жора действительно тяготел с детства, действительно сладости, такие как шоколад, карамель, варенье, с большим количеством сахара, грозившие ему серьезными проблемами со здоровьем, странным образом не несли в себе, по-настоящему, негативных последствий. Другое дело, заключенная Жорой договоренность.
– Ну и хер с ним, – заявил Жора, ничуть не смутившись легкой улыбки на лице продавщицы.
Да, стеснение не было его чертой. Жора допускал грубые словечки или мог послать кого угодно, не обращая внимания ни на пол ни на возраст. Работа по обслуживанию населения однозначно придавала ему уверенности над окружающими его людьми, мол, они должны были Жоре вечно в ножки кланяться за его труд.
Впрочем, куда более жестким Жора был по отношению к самому себе. Если бы он закатал рукава своей рубашки вчера вечером, Валера своими глазами увидел бы изрезанные его руки, а так же был бы свидетелем множества колотых ранок на его ладонях и огромного количества синяков на теле своего друга, даже на голове, недоступных