Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями. Сельма Лагерлёф
Он так крепко ударил ногою в деревянном башмаке по окошечку, что оно разлетелось вдребезги. Через окошко он подал белочке свою ношу. Затем он спустился по пруту, взял то, что лежало на земле и, снова вскарабкавшись наверх, отдал это белочке. С быстротою молнии он опять очутился внизу и так поспешно убежал, что старуха еле смогла уследить за ним.
Теперь старухе не сиделось в комнате. Она тихонько встала, вышла во двор и спряталась в тени колодца в ожидании гнома. Но кроме неё, ещё кто-то внимательно и напряжённо всматривался, а именно кошка. Она незаметно подкралась и стала у стенки в двух шагах от светлой полосы.
Им обеим пришлось довольно долго ждать в ночном холоде, и старуха уж подумывала о том, чтобы войти в комнату, как вдруг услышала шаги и увидела возвращающегося крошку гнома. Он и теперь что-то нёс в обеих руках, а его ноша барахталась и пищала. Старуха на этот раз догадалась, что гном бегал в орешник за детёнышами белки и доставил их матери, чтобы они не умерли с голоду.
Наутро, когда все собрались к завтраку, старуха не утерпела, чтобы не рассказать о вчерашнем событии. Её, однако, подняли на смех, говоря, что всё это ей приснилось: в такое время года ещё не бывает молоденьких белочек. Но она стояла на своём и требовала, чтобы заглянули в клетку. И что же: на подстилке из травы в маленькой конурке лежало четверо полунагих, полуслепых детёнышей, которым могло быть не более двух дней от роду. Увидев их, глава семейства сказал:
– Как бы то ни было, но нам, господа, за свой поступок приходится краснеть перед животными и перед людьми.
С этими словами он вынул из клетки белочку с её четырьмя детёнышами и положил их старухе в подол.
– Пойди в орешник и отпусти их на свободу, – сказал он.
Когда в пятницу мальчик пришёл в парк, зяблики на кустах пели о том, как жестокие разбойники отняли мать у маленьких бельчат, которые погибли бы, если бы пастушок Нильс не отважился пойти в жилище людей и отнести белке Сирле её детёнышей.
Наступило воскресенье. Уж целая неделя прошла с тех пор, как мальчик был заколдован, и всё он оставался таким же крохотным; но теперь он не так горевал об этом. После обеда он сидел на берегу под плакучей ивой и играл на камышовой дудочке. Он увидел, что Акка с длинной вереницей гусей приближается к нему. Они шли медленно и степенно, и мальчик догадался, что они несут ему приговор.
Когда они остановились, Акка сказала:
– Ты, вероятно, удивляешься, мальчик с пальчик, что я до сих пор не поблагодарила тебя за то, что ты спас меня от лиса Смирре. Но я из тех, которые благодарят не на словах, а на деле. Я послала гонца к тому гному, который тебя заколдовал. Сначала он и слышать не хотел, чтобы освободить тебя от чар. Тогда я стала посылать одного гонца за другим, чтобы рассказать, как хорошо ты вёл себя у нас. Теперь он передаёт тебе, что, возвратившись домой, ты сделаешься человеком.
Но удивительно: вместо того чтобы обрадоваться, мальчик огорчился. Он не сказал ни слова, а отвернулся и заплакал.
– Что