Советский Союз, который мы потеряли. Сергей Вальцев
и количество взаимосвязаны. Плохо долго не живут. Коммунисты писали, что в царской России все было плохо, в современной России пишут, что все было хорошо. Так где нам найти реальные оценки? Скорее всего, такими будут оценки современников. Революционеры писали, что Россия – тюрьма народов и т. п. Что ж, давайте откинем эти оценки и возьмем оценки монархистов.
Так вот, все они без исключения писали, что Россия находится в глубочайшем кризисе. Прежде всего, это был кризис ментальности и национальной самоидентичности.
С этого кризиса мы начнем.
Кризис русскости
Петровская насильственная европеизация господствующего класса со временем привела к тому, что русский народ раскололся на французско-говорящий высший свет и простой народ. Господствующий класс стал чужд России, а Россия – чужда господствующему классу. Еще в XIX веке Н. Я. Данилевский писал:
«Все, чему придается это название русского, считается как бы годным лишь для простого народа, не стоящим внимания людей более богатых или образованных»[1].
К простому народу – своему кормильцу – господствующий класс относился как к некультурному быдлу. Представители господствующего класса во всем стремились походить на Европу: в одежде, в манерах, в языке… Признаком культурности считалось только европейское образование.
«В настоящее время большинство русской интеллигенции не только анационально, но прямо антинационально. Оно порабощено социальным космополитизмом и сепаратизмом, и с этой точки зрения является явным и резким противником и врагом своей нации и своей Родины»[2].
Формируется атмосфера 17-го года. Интеллигенция выходит на площади, требуя либерализации на западный манер, другая часть на митинги не выходит, но поддерживает первую, о чем говорят не рекламируемые широко опросы. Конечно, по русской традиции, интеллигенция заискивает перед властью, но потом в кулуарах откровенно смеется и издевается над власть предержащими. Довольных властью в среде интеллигенции практически нет.
Верховная власть сама насквозь либеральна, ее идеал – западная демократия, тем не менее, она жестко подавляет выступления оппозиции. Она сама не знает, что делать и куда двигаться, а все ее начинания общество тихо саботирует.
Народ устал как от первых либералов-западников, так и от вторых, у него возрождается тоска по сильной руке, которая, наконец, наведет порядок.
Если мы обратимся к фактам, то увидим, что далеко не все так однозначно было и с русским православием, которое «погубили» большевики. К 1917 году, по мнению многих мыслителей того времени, русское православие пребывало в серьезном кризисе. Причем констатировали это далеко не революционеры, а как раз консервативные писатели, которых, кстати, никто не читал, зато читали Л. Толстого, отлученного от церкви. Не вызывают поэтому удивления известия о том, что в годы первой русской революции практически во всех семинариях происходили забастовки (в 48 из 53), или о том, что в 1911 г. из общего числа выпускников семинарий в 2148 человек только 574 приняли священнический сан, то есть
Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1995. С. 79.
Ковалевский П. И. Русский национализм. М., 2006. С. 45.