Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого. Валентин Булгаков
может быть, и древняя, еврейская легенда, от того, что есть истина, что глубоко, поучительно и прекрасно. Далее, я отрицаю общее всем церквам представление о Христе как о Боге, – равно как совершенно чужды мне представления других религий – буддизма, магометанства, конфуцианства и т. п. – об основателях этих религий, как особых существах, «Богах» или пророках, сверхъестественным образом родившихся в человечестве или посланных в него персонально для выполнения особых задач по велению свыше, из какого-то особого, потустороннего мира. Подобное обожествление церквами той или иной исторической или легендарной, хотя бы и очень высокой, личности представляется мне только хитрой уловкой к тому, чтобы, сославшись на потустороннее, сверхъестественное происхождение и значение того или иного лица, дать себе и другим возможность уклониться от нравственного обязательства походить в чем-либо на это лицо, следовать его примеру, уподобиться ему высотой и чистотой своей жизни» (с. 3–4).
Очень важным источником сведений как о восприятии Булгаковым жизнепонимания Толстого, так и о его собственных идеях является его книга «Толстой-моралист» (1921). Тут Булгаков прослеживает основные этапы духовной эволюции Л. Н. Толстого. Он спорит с расхожим мнением о том, что было как бы «два Толстых»: Толстой-художник и Толстой-философ – и что можно признавать одного и отрицать другого. Булгаков прослеживает общие черты в Толстом-художнике и Толстом-мыслителе, отыскивает то однородное начало, то единое лицо, которое позволяет в равной степени безошибочно узнавать одного и того же человека в Толстом-юноше, Толстом-муже и Толстом-старце. Что в них общего и когда это общее впервые проявилось в Толстом, когда и как достигло наиболее яркого выражения? Общее, по наблюдению Булгакова, это религиозные искания и сознание необходимости основывать свою жизнь на внутренних связях с Высшим Духовным Существом – Богом. Булгаков рассматривает эти вопросы на материале художественных произведений и философско-религиозных трактатов Толстого.
В книге он привлекает особое внимание к «необходимым подробным и точным уяснениям религиозно-нравственного» жизнепонимания Толстого, как оно сложилось у самого Льва Николаевича в последние годы его жизни и работы. Это особенно важно в целях «разбить те ложные суждения о нем, которые приходится встречать на каждом шагу».
Основываясь на этих положениях, Булгаков пытается уяснить сам и разъяснить другим суть последней фазы духовного развития Толстого. Он предлагает следующие тезисы:
«1. Идеал недостижим.
2. Свобода – только в области духовной.
3. Всякое движение и всякий прогресс в материальной области, в области внешних изменений основателен и законен только в том случае, когда он является результатом изменений во внутренней, духовной области.
4. Внешние поступки сами по себе безразличны, важно то духовное состояние, которое их порождает.
Беря самое широкое и общее определение, можно сказать, что Толстой пришел к признанию,