Цветные туманы. Алла Михайловна Лебедева
куртке и есть сухой суп из пакетов. Эльвире же для комфортного существования было не достаточно питаться кое-как и одеваться в дешевое тряпье на китайском рынке. Она днем принимала больных, ночью дежурила в отделении. Зато щеголяла в норковом полушубке и финских высоких сапогах.
В последний раз Эльвира приезжала в Январск на похороны мамы.
Моложавая активная Лилия Антоновна Вяцкая сама несколько раз приезжала в Иркутск увидеться с дочерью и внуком. Она никогда не жаловалась на здоровье, успевала посмотреть художественные выставки и сходить с внуком в драматический театр. Её короткое пребывание в Иркутске радовало Эльвиру и освобождало от многих проблем. Лилия Антоновна готовила вкусный ужин из свежих продуктов, купленных на рынке, вымывала до блеска квартиру и проверяла дневник Тимофея.
– Эх, доченька! Какой дорогой ценой ты платишь за эти тряпки! Пройдет несколько лет такой безумной гонки и ты не сможешь видеть себя в зеркале! – говорила Лилия Антоновна, вглядываясь в измученное лицо дочери.
– Знаю, знаю… Но как остановиться? Уже не могу занижать планку. Вот подрастёт Тим, брошу дежурства, оставлю только дневные приёмы… – заверяла Эльвира, набрасываясь на жаркое из говядины, поставленное заботливой мамой.
– Стремление всегда быть на высоте – это в тебе от отца. Он так заботился о том, чтобы понравиться окружающим. Боялся, что о нем могут плохо подумать, загонял себя в стальные тиски. Но это его и сгубило… – с грустью отозвалась Лилия Антоновна.
– Мамочка, не волнуйся за меня. Я – сильная! – горделиво ответила Эльвира.
Спустя годы, она будет вспоминать с горечью о том, что тогда даже не спрашивала мать о ее самочувствии. Никогда жизнерадостная Лилия Антоновна не давала ей повода печалиться.
Когда ей исполнилось 58 лет, мать легла в районную больницу на плановую операцию по поводу иссечения небольшой язвы кишечника. Во время операции её сердце остановилось.
– Эль, ты не против, если мы переселимся в мамину квартиру? – спросил Эльвиру Альберт после поминок. Все посторонние разошлись, они вдвоём горестно смотрели на мамину фотографию с черной полосой.
– Делайте, как вам удобно, – тихо произнесла Эльвира. В этот момент у неё не было сил думать и говорить о материальном. Шок от неожиданной утраты парализовал тело и дух.
Да и делить было нечего. О разделе квартиры, в которой они с братом выросли, Эльвира не хотела слышать. С её точки зрения, это выглядело кощунством – продать родительскую квартиру. Книжные шкафы с любимыми мамиными книгами, занавески из гобелена, подшитые мамиными руками, картины на стенах, вышитые маминой рукой – это то, что следует хранить и лелеять. Также, как трепетно хранила мама их детские рисунки и тетрадки с первыми словами. В том, что её брату мамины вещи были так же дороги, Эльвира не сомневалась.
Лилия Антоновна, проработав в должности директора школы двадцать пять лет, не заработала ни дорогой мебели, ни золотых украшений, ни денежных вкладов в сбербанке. Администрация школы взяла