Убийство по-китайски. Анастасия Попандопуло

      Теперь, когда имя Бориса Михайловича Самуловича известно всем, а значимость его трудов по физиологии и клинической медицине трудно переоценить, я решил положить на бумагу кое-какие свои воспоминания о нем и том времени, когда он делал свои первые шаги. Вижу, как некоторые из вас улыбнулись – еще один осколок прошлого пытается скрасить жизнь, вспоминая былую близость к великим людям и делам. В чем-то вы правы. Многие из нас – надломленные, лишенные почвы под ногами, да что там скрывать – нищие и всюду чужие, мысленно уходят в прошлое. Кто-то ищет там причины произошедшего, те точки, когда, приложи мы усилия, все могло бы повернуться иначе, кто-то бесконечными рассказами о своем былом блеске хочет пробудить в окружающих хоть искру того уважения, к которому он привык и на которое по нынешнему своему положению не имеет ровно никаких прав. Большинство же, по моим наблюдениям, уходят в прошлое, как завзятые опиумисты уходят в зыбкий мир грез, – пытаясь забыть тяготы и унижения настоящего. Однако хочется думать, что причины, побудившие меня взяться за перо, лежат в несколько иной плоскости, чем мои личные интересы и выгоды. Дело в том, что совсем недавно ко мне обратился один весьма молодой французский журналист с просьбой рассказать что-нибудь о ранних годах Самуловича. Я тогда отговорился плохим самочувствием – юноша не внушил мне доверия своим слишком легкомысленным тоном и намеками на то, что воспоминания должны содержать некий элемент сенсации. А еще лучше скандала. Так или иначе, я отказался тогда говорить, однако сама мысль – обнародовать то, что я знаю, то, что видел собственными глазами, – показалась мне правильной. Вполне очевидно: рано или поздно появятся и серьезные исследователи биографии Бориса Михайловича. Для них, а также для всех, кто лично знал нас в ту пору, и пишу я свои заметки. Уверен, что они позволят раскрыть еще одну, совершенно неожиданную сторону этого неординарного человека.