Колхозное строительство 7.2. Андрей Шопперт
Дирир смотрела на замерших в священном ужасе девочек и по-матерински улыбалась. Она была в этом здании уже раз десять. Визы и загранпаспорта им, солисткам группы «Крылья Родины», выдавали не где попало, и не кто придётся, а именно здесь – в этом помпезном сталинском здании на Смоленской площади. Вежливые пожилые женщины проводили их до кабинета с огромными дверями, и там они за несколько минут расписались в бумагах и получили документы. Далее всё в обратном порядке – опять вежливые женщины сопроводили их до самого выхода.
Керту вполне себе осознавала, что рядовой житель СССР к этим новым красным корочкам такой быстрый и безболезненный путь пройти не мог. Там будут и очереди, и куча справок, и проверки различные. Испытывала ли она к ним сострадание? Так нет. У каждого своя дорога. И она точно знала: столько, сколько работают певцы и музыканты «Крыльев», не работает никто в мире. Ну, разве вот ещё их команданте.
На них оглядывались – ну, это понятно. Да даже не оглядывались – люди проходили мимо, свернув шею, потом останавливались и глазели, раскрыв рот. И рядом останавливался следующий. Ещё. Ещё – и вот уже вокруг целая толпа. Керту в больших каплевидных очках и косынке они пока не узнали – так и без узнавания было на что посмотреть. Надо отдать Димке Габанову должное – он опять сотворил шедевр. Шедевры! Четыре одинаковых белых брючных костюма, которые просто великолепно подчёркивали фигуру – а ещё эта ярко-зелёная вышивка на белом. Так сейчас никто не шьёт. Разве на концертных сарафанах и рубахах она видела в народных ансамблях вышивку – но там унылый крестик, а тут прямо штришок к штришку. Словно и правда травинка, а на ней жилки видны.
Как сказал бы Пётр Миронович, какому-то одесситу подражая: «Посмотрите на ему. Какой он сильно красавчег!».
Наконец, из здания бегом вприпрыжку выскочил молодой человек и, схватившись рукой за грудь, прохрипел:
– Простите, перевод делал, увлёкся – вот бегом бежал.
А вежливая дама подошла бы спокойно и сказала: «Good afternoon, здравствуйте. Пройдёмте со мной». Вот она, молодёжь!
Керту улыбнулась. Как над ними Маша прикалывается: «Вы, тётки, бронзоветь начинаете, пороть вас пора!».
– Ничего, молодой человек – мы тут пока воздухом дышим, народ веселим.
– И правда, толпа целая! – мидовец сделал серьёзное начальственное лицо и красивым голосом, зычным таким, гаркнул:
– Расходимся, граждане! Что, иностранцев не видели? Не позорьте страну.
Ну, так чтоб вжик, и все рассосались, не получилось – но дорогу к министерству довольно быстро расчистили.
– Пойдёмте, а то опоздаем к Андрею Андреевичу. Он строгий в этом вопросе.
Богатиков, когда его торопят, тоже вставляет их одесские поговорки. Вот сейчас бы ввернул:
– С откуда ты такой взялся? И чего б тебе обратно не зайти?
А вот в кабинете министра Керту стало не до смеха. Громыко посерел лицом и сполз на большой резной стул – кресло прямо царское.
– Ваш Тишков смерти моей хочет… Вы вот так собираетесь ходить по Нью-Йорку и Лос-Анджелесу?
– А