Практическая магия. Классический учебник. Папюс
истины должен отдавать себе точный отчет во всех мельчайших деталях исследуемого вопроса и не должен бояться слов, откуда бы они ни исходили.
Папюс
Часть первая
Глава I
Определение Магии
Вы, конечно, знаете анекдот с куриным яйцом, которое Христофор Колумб поставил на стол? Я не буду его вам повторять[1].
Этот анекдот доказывает, что, вообще говоря, из всех решений данного вопроса труднее всего найти самое простое. Так и Магия кажется такой темной и неудобопонятной для тех, кто ее изучает серьезно, лишь потому, что изучающий с самого начала вдается в многосложные подробности, в которых и запутывается.
Читатели считают меня за автора, любящего сравнения и даже подчас злоупотребляющего ими; будь эта привычка недостатком или достоинством, но она так глубоко укоренилась, что я не оставлю ее и при этой работе, как не оставлял раньше. Поэтому мне кажется прекрасным началом для объяснения Магии такой, на первый взгляд, странный вопрос: «Видели ли вы экипаж, едущий по улице?»
«К чему этот вопрос?» – скажете вы. Для того, отвечу я, чтобы доказать вам, что тот, кто внимательно наблюдал за экипажем, в состоянии легко постичь Механику, Философию, Физиологию и, в частности, Магию.
Если мой вопрос и в особенности мой ответ покажутся вам глупыми, это докажет мне, что вы не умеете наблюдать, вы смотрите, но не видите; вы ощущаете, но не чувствуете; у вас нет привычки размышлять о виденном, искать связи между предметами, по-видимому, самыми простыми.
Сократ, проходя однажды по улицам Афин, увидел человека, несущего дрова, и заметил, что дрова сложены артистически; он подошел к этому человеку, разговорился с ним, сделал его своим учеником, и в результате из него вышел знаменитый Ксенофонт. Следовательно, Сократ видел умственным взором яснее, чем глазами.
Итак, если вы хотите изучить Магию, прежде всего проникнитесь идеей, что все поражающие ваши чувства предметы внешнего мира суть лишь видимые отражения невидимых идей и законов, которые могут быть выведены мыслящим разумом из этих чувственных восприятий.
Если вы человек серьезный, что должно вас интересовать в личности другого? Не его одежда, а его характер и образ его действий. Одежда и особенно манера ее носить указывают приблизительно на воспитание человека; но это только слабое отражение его внутренних свойств.
Следовательно, все физические феномены, поражающие наши чувства, только отражения – одежда высших сущностей – идей. Бронзовая статуя, находящаяся передо мной, есть форма, в которую артист облек свою мысль. Этот стул есть вещественная передача мысли ремесленника, и так во всей Природе: дерево, насекомое, цветок – суть материальные изображения отвлеченностей в полном смысле этого слова. Этих отвлеченностей не видит ученый, занимающийся только внешностью вещей, которому и с этим достаточно дела. Поэты и женщины лучше понимают этот таинственный язык природы, потому что они интуитивно
Автор говорит об общеизвестном анекдоте с Колумбом, которого придворные интриги заставляли два раза возвращаться из открытой им Америки. Завистники говорили, что его заслуга весьма ничтожна и что это сделал бы всякий. Колумб, которому это надоело, однажды во время большого придворного вечера велел принести сырое куриное яйцо и попросил своих критиков поставить его на носок тут же на одном из лакированных столов дворца. Многие брались, но никто не мог этого сделать. Когда все желающие потерпели неудачу, Колумб взял яйцо и, ударив им по столу, конечно, поставил, доказав таким образом что успех всякого дела заключается в умении за него взяться. –