Запах смерти. Александр Лидин
приготовленном старинном каменном гробу. Свежее человеческое мясо, вот что было нужно Колдуну. Человеческое мясо – универсальная валюта Посвященных Искусства. Сам он человечины, конечно, не ел без особой необходимости, собственноручно никого ради мяса не убивал, но мог обменять человеческое мясо или живого человека – на знания либо золото. Угрызения совести? Жалость. Да, бывало. Но искаженное Искусством восприятие реальности заставляло человека действовать со своеобразной избирательностью. Викториан мог продать демонам сотни людей, не заботясь об их дальнейшей судьбе (что являлось одним из пунктов его договора с Древними), но в то же время он, наверное, прыгнул бы в ледяную воду, чтобы спасти утопающего…
В тот день на кладбище, срезав ножом самые мягкие и нежные куски плоти и перепачкавшись кровью, Колдун поспешил в свое убежище. Он торопился, боясь, что его застанет Жаждущий – ведь никто, даже семья Колдуна, не знал, кто он на самом деле…
Солнечный луч, проскользнув в узкую щель между занавесками, нарисовал ярко-белое пятно на потолке.
Анна пошевелилась и в полусне медленно провела рукой по обнаженной груди мужа. Еще один день – еще один штрих серой повседневности. Дребезжа, зазвенел будильник. Тяжело вздохнув, Анна приподнялась. Спустив ноги с кровати, пошарила в поисках тапочек. Окунув ноги в мягкую синтетику, прошаркала на кухню, мельком бросив взгляд на зеркало в прихожей. Оплывшие черты лица. Всклокоченные волосы. Синяки под глазами. Словно она кутила всю ночь.
Поставив чайник на плиту, она отправилась назад и, усевшись у трюмо, начала методично расчесывать свои жидкие длинные пряди. «А некогда это были красивые локоны», – подумала она. Но и сейчас ей нужно выглядеть красиво. Не для мужа. С мужем она не спала уже больше двух лет, хотя ночь они проводили обычно в одной постели. Виктор не жаловался. Нет, он не страдал импотенцией, это Анна точно знала, но, возможно, у него, как и у нее, был кто-то на стороне. Даже сейчас, вспоминая Максима Палыча – начальника соседнего отдела, она томно вздыхала. Ее большие, обвислые от груза лет груди трепетали под комбинацией. Она вспоминала его ласки, думала о том, что сегодня, как обычно, в обед пойдет с ним в операторскую – маленькую коморку под лестницей, ключи от которой были только у Максима Палыча, и там снова отдастся ему, согнувшись, упершись руками в ледяную батарею отопления. Они опять будут спешить, Максим Палыч станет пыхтеть у нее над ухом, шептать всякие ласковые глупости. Почему она до сих пор жила с мужем? По привычке, из-за денег, из-за детей… Виктору очень много платили, хотя работал он, как сам говорил, простым инженером в каком-то сверхсекретном НИИ.
– Прихорашиваешься? – голос Виктора-Викториана был глухим, хриплым, грудным.
Анна ничего не ответила. Пусть болтает.
– Девочек разбудила?
– Пусть спят, у Лю сегодня нет нулевого урока. Так что ей в школу к девяти.
Ничего не ответив, Викториан отправился на кухню. Пятнадцать лет совместной