Жены и дочери. Элизабет Гаскелл
сказать что-то определенное, поскольку ни у кого никогда не было ни малейшего повода связать имя доктора Гибсона с именем какой-либо известной окружающим дамы – существовали лишь беспочвенные догадки, опиравшиеся на предположения, которые вытекали из обстоятельств: молодой вдовец с маленькой дочкой. – Я никогда ни о ком не слыхал – его имя никогда не соединяли с именем какой-либо дамы. Было бы только естественно, если бы он женился снова, да может быть, он так еще и сделает. И на мой взгляд, это было бы совсем неплохо. Я так и сказал ему, когда он был здесь в позапрошлый раз.
– А он что ответил? – задохнувшись, спросила Молли.
– Да он только улыбнулся и ничего не сказал. Не надо принимать чужие слова так близко к сердцу, дорогая. Очень возможно, что он никогда и не надумает жениться снова, а если бы надумал, это было бы очень хорошо и для него, и для вас.
Молли пробормотала что-то – словно бы про себя, но так, что сквайр мог при желании расслышать. Он же мудро сменил направление беседы.
– Взгляните-ка на это! – сказал он, когда они внезапно вышли к озеру или большому пруду. Посреди блестящей, точно стекло, воды был маленький островок, на котором росли высокие деревья – темные шотландские сосны посредине и переливающиеся серебром ивы у самого края воды. – Надо будет как-нибудь на днях повезти вас туда на плоскодонке. Я не очень люблю пользоваться лодкой в это время года, потому что птичья молодь еще сидит в своих гнездах в тростнике и среди водяных растений, но мы все же съездим. Там водятся лысухи и чомги.
– Посмотрите – лебедь!
– Да, их тут две пары. А вон в тех деревьях гнездятся и грачи, и цапли. Цаплям пора бы уже быть здесь: они улетают к морю в августе, а я до сих пор еще ни одной не видел. Стоп! А это не она ли – вон там, на камне, нагнула свою длинную шею и смотрит в воду?
– Да! По-моему, она. Я еще никогда не видела цапли – только на картинках.
– Они с грачами очень не ладят, что вовсе не годится для таких близких соседей. Если обе цапли одновременно отлетят от гнезда, которое строят, грачи налетают и рвут гнездо в клочья, а как-то раз Роджер показал мне отставшую цаплю, за которой гналась целая стая грачей, и могу поклясться – намерения у них были совсем не дружеские. Роджер много чего знает из естественной истории и порой отыскивает очень занятные вещи. Окажись он с нами на этой прогулке, он бы уже побывал в десятке разных мест. У него взгляд так и бродит вокруг: где я увижу одну вещь, он увидит двадцать. Помню, как-то раз он кинулся в рощу, потому что ярдах в пятнадцати что-то там заметил – какое-то вроде растение, очень редкое, как он говорит, хотя, должен сказать, я точно такие же видел на каждом шагу в лесу. А если бы мы набрели на такую вот штуку, – продолжал сквайр, дотронувшись кончиком трости до тонкой паутинки на листе, – он бы смог рассказать, какой паук или жук ее сплел и жил ли он в гнилом хвойном лесу или в трещине хорошей,