Воздушный стрелок. Гранд. Антон Демченко
человеку лет двадцати – двадцати трех, одетому в точно такой же мундир, как и тот, что выглядывал из-под белоснежного халата расхаживающего перед ним врача.
– Да все я понимаю, Осип Михайлович. Все, – дождавшись перерыва в речи собеседника, так же тихо проговорил молодой офицер, невольно покосившись на койку, почти невидимую за добрым десятком окруживших ее медартефактов. – Но ты сам подумай! Сначала профессиональный бретер, потом этот Разумовский с военным артефактом. Да не абы каким! Что я, не знаю, что ли! Эти «центавры» используют только против ТК, понимаешь? Убить он Кирилла хотел, наверняка. Не на дуэли победить, а грохнуть, да так, чтобы даже пыли от противника не осталось. Не бывает таких совпадений.
– И что теперь? От каждой тени шарахаться? Ладно, эти три дня… ну еще пару… его никуда везти нельзя будет, но потом… Потом понадобится оборудование, которого у меня в принципе нет. Это же полевой госпиталь, а не боярский медбокс или Первоградская! Мне без аппаратуры придется над ним работать недели три, не меньше, неотрывно, Слав! А если еще какой бедолага сюда загремит? Или, не дай бог, у Кирилла осложнения начнутся – так ведь я не мастер Эфира, контроль точно не удержу. Своими руками, получается, парня на тот свет отправлю! И Лавров в увольнении… – Врач покачал головой и закончил уже другим тоном, без малейшего следа раздражения: – Думай, Слава, что делать… Должны же у него быть родственники, друзья… Да тот же Бестужев, отец его невесты!
– Понимаешь, Осип Михайлович, я тут… не уверен… – тихо протянул молодой офицер, и вряд ли кто-то сейчас смог бы признать в этом чрезвычайно серьезном хмуром человеке Вячеслава Вердта, первого повесу и балагура Московского гвардии бронеходного полка. – А если за всеми этими покушениями он и стоит?
– С ума сошел? – опешил врач.
– Нет-нет, ты дослушай, – жестом остановил уже готового взорваться собеседника Вердт. – Когда помолвку только затеяли, Кирилл, как он сам шутил, только в проекте числился. И родители его живы были. Богатая семья богатого рода. А тут – вместо отпрыска Громовых какой-то эмансипированный юнец, без копейки денег и малейшего намека на родовые связи. Мещанин… да еще, судя по всему, каким-то образом попавший под колпак приказных. Понимаешь?.. И отец этого Разумовского в одном приказе с Бестужевым служил. Чуть ли не под его началом. Правда, оба уже в отставке, но… кто его знает, что там и как, а?
– Во-от оно что… – присев на табуретку, протянул врач. – То-то полковник на меня зверем смотрел…
– Я не говорю, что это на самом деле так, но… ведь возможно, согласись?
– Хм… – Собеседник Вячеслава покачал головой и, не ответив, задал встречный вопрос: – А Громовы что?
– Я им не верю. Ходили в конце лета слухи, что они Кирилла вообще изгнать собирались, да с чего-то передумали и отправили в «свободный полет». – Вердт скривился. – Вот и выходит, что нет у него никого и ничего.
– Ох-ох-ох.