История одного проклятия, или Как полюбить грифона. Ирина Дерновая
была завершена, Аскольд по давней привычке развёз всех по домам. По дороге Кори громко рассуждала о предстоящей выставке керамики в одном из музеев, Тамара перечисляла, что из имеющегося в студии можно туда представить и намекала на коллекцию ваби-саби. Корнелия выразительно фыркала и демонстративно отворачивалась к окну. Аскольд согласно кивал и оглаживал рукой бороду, косясь в зеркальце заднего вида на Рену. В кои-то веки, как заметил мужчина, племянница Сабины не пыталась вжаться глубже в обивку пассажирского сидения. Она имела непривычно отрешенный вид, что Аскольд списал на физическую усталость. Ещё бы, мало того, что столько глины замесила, так потом ещё и столы передвигать помогла.
Адрес Рены был последним, поэтому бородач позволил себе придержать девушку до того, как та выскочила из машины.
– Слушай, красава, – прогудел он, развернувшись к ней, насколько позволяло водительское место и могучее телосложение. – Я, конечно, всячески уважаю альтруизм, дань памяти и всё такое… Но не до того, чтобы себя гробить!
– Да я не… Всё в порядке… – ошарашено пролепетала Рена, вцепившись в ручку открывания двери.
– Ага, в порядке, то-то и сидишь тише мыши. – Аскольд вздохнул и протянул ей на широченной ладони тюбик с болеутоляющей мазью. – Кори на тебе ездит вдоль и поперёк, а ты ж не железная!
Рена вздрогнула всем телом и низко наклонила голову. Аскольд прикусил язык и поспешно сказал:
– Я не к тому, что ты всякий слабый пол и тому подобное! Но всё-таки не давай Корьке сидеть у себя на шее! Ты ж того, не маленькая соплюха, чтоб тебя погоняли всякие.
– Спасибо, Аскольд Григорьевич, – еле слышно отозвалась девушка, так и не поднимая головы. – Я в норме… – Поколебавшись, она взяла из его ладони тюбик с мазью. Потом ещё раз почти невнятно поблагодарила и чуть не кувырком выскочила из машины.
Аскольд со вздохом откинулся головой на подголовник сиденья, положив могучие ручищи на рулевое колесо. Глядя на залитое дождем лобовое стекло, он в который раз дал себе зарок поговорить с Корнелией по поводу её деспотичного поведения. Хорошенечко так поговорить, можно сказать, по-мужски. Расставить все точки над «ёпть», как сказала бы покойная Сабина.
А заодно улучить случай и познакомить Рену с одним толковым парнишкой со своей основной работы. Бывший борец искренне переживал за не слишком общительную девушку, считая, что той давно пора налаживать личную жизнь. А не горевать об ушедших. Аскольд иногда воспринимал Рену как вторую родную дочь: тихую, закомплексованную и не умеющую дать сдачи. Его-то родная дочь Бронеслава давно могла за себя постоять в свои пятнадцать лет. И не зря в их квартире одна стена была заставлена чемпионскими наградами: среди отцовских бронькины занимали уже целую полку, а на её чёрном поясе по каратэ недавно появилась вторая полоска8.
И ещё: Рена была старше Бронеславы почти вдвое, о чём Аскольд всё время забывал.
****
Дома Рена первым делом убрала тюбик
Это значит, что девочка Броня имеет уже второй дан!