Наши за границей. Николай Лейкин
Николай Иванович и чуть не бросился к швейцару на шею: – Голубчик! Нам багаж надо получить. По-немецки мы ни в зуб, и уж претерпели в дороге от этого, яко Иов многострадальный! Три немецких полтинника на чай, выручи только откуда-нибудь багаж.
– Можно, можно, ваше превосходительство. Давайте ваш квитунг и садитесь в наша карета, – отвечал швейцар.
– Вот квитанция. Да кроме того, надо саквояжи и подушки получить. Мы растерялись в дороге и забыли в вагоне все наши вещи.
Николай Иванович передал швейцару происшествие с саквояжами.
– Все сделаю. Садитесь прежде в наша карета, – приглашал швейцар.
– Да нам не нужно кареты, мы не останемся в Берлине; мы побудем на вокзале и в Париж поедем. Нам не нужно вашей гостиницы, – отвечала Глафира Семёновна.
– Тогда я не могу делать ваш комиссион. Я служу в хотель.
Швейцар сухо протянул квитанцию обратно.
– Да уж делайте, делайте! Выручайте багаж и вещи! Мы поедем к вам в гостиницу! – воскликнул Николай Иванович. – Чёрт с ними, Глаша! Остановимся у них в гостинице и переночуем ночку. К тому же, теперь поздно. Куда ехать, на ночь глядя? Очень уж я рад, что попался человек, который по-русски-то говорит, – уговаривал он жену и прибавил швейцару: – Веди, веди, брат, нас в твою карету!
Через четверть часа супруги ехали по ярко освещённым улицам Берлина в гостиницу.
– Не поезжай к ним в гостиницу – ни подушек, ни саквояжей своих не выручили бы и опять как-нибудь перепутались бы. Без языка – беда, – говорил Николай Иванович, сидя около своих вещей.
Анафемская клетка
– Ну уж ты как хочешь, Николай Иванович, a я здесь, в Берлине, больше одной ночи ни за что не останусь. Чтоб завтра же в Париж ехать! С первым поездом ехать, – говорила Глафира Семёновна. – Немецкая земля положительно нам не ко двору. Помилуйте, что это за земля такая, где куда ни сунешься, наверное не в то место попадёшь.
– Да уж ладно, ладно, завтра поедем, – отвечал Николай Иванович. – Пиво здесь хорошо. Только из-за пива и побывать стоит. Пива сегодня попьём вволю, a завтра поедем.
– Я даже и теперь-то сомневаюсь, туда ли мы попали, куда следует.
– То есть, как это?
– Да в Берлин ли?
– Ну, вот! Как же мы иначе багаж-то наш получили бы? Как же забытые-то в вагоне саквояжи и подушки выручили бы? Ведь они до Берлина были отправлены.
– Всё может случиться.
– Однако ты видишь, по каким мы богатым улицам едем. Всё газом и электричеством залито.
– A всё-таки ты спроси у швейцара-то ещё раз: – Берлин ли это?
Николай Иванович поднял стекло кареты и высунулся к сидящему на козлах рядом с кучером швейцару.
– Послушайте… Как вас? Мы вот всё сомневаемся, Берлин ли это?
– Берлин, Берлин. Вот теперь мы едем по знаменитая улица Unter den Linden, Под Липами, – отвечал швейцар.
– Что ж тут знаменитого, что она под липами? У нас, брат, в Петербурге этих самых лип на бульварах хоть отбавляй, но мы знаменитыми их не считаем. Вот Бисмарка вашего мы