Unwonderland. Мария Старко
и чуть подрасплывшихся, но крепких мужчин, которые способны находить удовлетворение в любом возрасте и на любой работе, и быть главой второстепенного нестоличного Комитета Пройсса вполне устраивало.
– Что притихли? У вас скоро будет объемное задание на выставке, будет информационная работа по антитеррористической безопасности. Скучать не придется, – шеф хмыкнул. – Я уверен: у Андерсена старые счеты с «Ядром», и как только про них стало слышно, этот древний гений заявил и о себе.
– А что про них слышно? – поинтересовалась я. Пройсс достал мобильный, пощелкал по экрану:
– Ничего толком… Как я вас терплю уже сколько – два года, три? Дни слились в бесконечный калейдоскоп с размытым черным пятном, – он кивнул в сторону Ингрид, – и белым, – ткнул пальцем в меня.
Мы с Ингрид переглянулись. Пройсс пожал плечами:
– Впрочем, Пол с Мареком и практиканты достают не меньше. Умоляю вас, успокойтесь и займитесь делом.
– Каким? – обиженно спросила Ингрид.
– Отдыхом! – рявкнул Пройсс. – Все, на сегодня свободны.
Я хотела извиниться перед Майло за Ингрид, но забыла и, отчего-то ужасно расстроенная, отправилась домой.
Глава II
Адреналин – наверное, один из немногих гормонов, которые можно так явственно ощутить внутри своего тела. Такого уже не было довольно давно, и я забыла, каково это – чувствовать каждую мышцу напряженной, как под электричеством. Отрава разливалась в воздухе, оба ребенка – и девочка, и мальчик – уже лежали на полу без сознания. Майло, тяжело дыша, смотрел на меня исподлобья. «Не тормози, – одними губами шептала я, – сделай хоть что-нибудь». Но увы, мы оба словно примёрзли к полу. Парадокс лиловым глазом сиял возле кухонного стола, отбрасывая веселый неуместный блеск на подсвечник на подоконнике. Еще секунда ступора, и, как ядовитая тропическая лиана, из парадокса полезла петля.
Петля – это финал. Она задушит нас обоих, поглотит все силы. Я судорожно вздохнула и сосредоточилась на одном-единственном движении – чуть разогнула руку, чтобы коснуться кармана джинс. Нащупала зажигалку Ингрид, которую все забывала ей отдать. По лицу градом катил пот – всего лишь щелкнуть колесиком, вызвать неестественно-оранжевое пламя, резко бросить вперед, целясь в уже хищно ощерившуюся в сторону Майло петлю…
Казалось, меня с ног до головы облило огнем. Я упала и ударилась о дверной косяк, где-то за миллион километров выругался Майло – и тут же все закончилось.
Лиловый глаз потух, я смогла выпрямиться и кое-как отдышаться. В воздухе почему-то повис острый запах керосина.
Я позвонила шефу, через двадцать минут к детям приехала мать – госпожа Стох – и напоила нас отвратительного вида и запаха чаем.
– Спасибо вам большое, – шептала Стох и массировала виски. – Какая же Ирена умница…
Мы вошли по срочному звонку: испуганный детский голос шептал о «фиолетовом огоньке» на кухне. Часто дети просто балуются.