Последнее наказание. Арабель Моро
говорили, что давным-давно там жила ведьма.
Тут бабушка Марселла засмеялась, и ее смех напомнил мне перезвон тысячи маленьких колокольчиков.
– Много они знают, твои ребята! – воскликнула она, все еще смеясь. – Вот фантазеры!
– Так там не жила ведьма? – удивилась я.
– Конечно, нет! – бабушка Марселла легким движением руки смахнула слезинки, выступившие у нее на глазах от смеха. – Много лет назад, когда я была заметно моложе, чем сейчас, там жил старый лесничий. Потом он умер, но ничего сверхъестественного в его смерти не было. Он был уж старик и умер так, как и полагает умирать всем старикам. Как только это случилось, в деревне выбрали нового лесничего, который имел семью и не захотел переезжать в отдаленный дом. Новый лесничий остался жить в деревне, а дом старого лесничего так и остался пустым и никому не нужным. А когда человек покидает этот мир, то и дом его умирает вслед за ним. Вот и вся история.
Глядя на старушку, я подумала о том, что у нее удивительные глаза. Они были прекрасны, приветливы и поразительно молоды, а еще они словно светились изнутри ярко-синим лучистым светом. Я не знаю, как это произошло, но в тот день бабушка Марселла как-то сразу покорила мою душу и привязала меня к себе.
– А вы настоящая… – спохватившись, я оборвала себя на полуслове.
– Ведьма? Ты это хотела сказать? – бабушка Марселла все еще улыбалась, загадочно глядя на меня.
Я смутилась и не смогла ничего ответить. Лицо у меня раскраснелось от стыда, но старушка, видя мое смущение, сказала, слегка наклонившись ко мне и пристально вглядевшись в мои глаза:
– А что бы ты хотела услышать в ответ на свой вопрос?
Сгорая от стыда, я пожала плечами и опустила взгляд на землю, что была под ногами у старушки. Действительно, а что я хотела бы услышать? Что она – настоящая ведьма? Но я никогда не желала иметь знакомства с ведьмами. Меня учили страшиться их, а бояться бабушку Марселлу мне совсем не хотелось. Скорее, мне хотелось с ней дружить. В то же время, если бы старушка сказала, что она – всего лишь обычная крестьянка, я бы тоже расстроилась, ибо мое детское воображение уже вознесло ее на пьедестал всего самого необычного из того, что довелось мне увидеть за всю свою недолгую жизнь. Видя мою искреннюю растерянность, старушка не стала меня больше мучить и сказала, обращаясь не только ко мне, но и ко всем детям, что собрались у нее во дворе:
– Некоторые не очень разбирающиеся в таких делах взрослые и правда называют таких, как я, ведьмами. Но мне не нравится это слово, потому что оно грубое и злое. Нет, я не ведьма. Ведьмы убивают и проклинают, а я же лечу и спасаю жизни. Это совершенно другое. Я – целительница, а не ведьма. Вот ты, – она указала на меня, – ты когда-нибудь видела новорожденного ребенка?
Я расстроенно покачала головой. В тот момент мне было так стыдно за свои нелепые вопросы, что я боялась даже говорить.
– Человек, который хоть раз в жизни принимал роды или видел новорожденного, не сможет проклясть или убить никого. Ни животное, ни человека.
– Почему? –