Баснословия и разыскания о первых князьях. Лев Исаков
роде, транскрибировалось название древнейшего града на территории Киева во внешних источниках? Арабская КУЯБА и армянская КУЯВИЯ утверждают женский род названия, как и «Олегово назначение» города в МАТЕРИ ГОРОДОВ РУССКИХ… А и Киевом ли она звалась – традиция названия территорий в женский род, как и само слово «родина» очень против того остерегают. Это настолько мощное влияние этноисторического сознания, что когда русский социум обогатился латино – европейским определением PATRIA/ОТЕЧЕСТВО, оно немедленно русифицировалось в ОТЧИЗНУ…
И в прямой упрёк Борису Александровичу Рыбакову следует поставить, что «читая» этиологический миф, он не «увидел» его: корабль с тремя Братьями-Богами Земли, Неба и Безграничного Властвования ведёт – плывёт перед ним Лебедь Белая, Птица-Судьба, знаменуя необратимый раскол слитно-чётного мира; ведя который, она и уплывает из него, а скоро улетит в сказку, оставив неравновесный, троично-нечётный…
– Следуют два сюжета, повествующие о последнем периоде Великого Переселения Народов, относящиеся приблизительно к 7—8 в. но с реминисценциями едва ли не 5 века.
Первый о ситуации в Подунавье: переселении болгар, «белых угров», авар; об аварских насилиях над прикарпатскими дулебами. Для древнерусской истории особенно важно свидетельство ПВЛ о появлении в составе восточных славян радимичей и вятичей, выходцев «из ляхов»; летописец оговаривается, что поляне и древляне вышли прямо из славян. Особо подчёркивается «и жили между собою в мире поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты», которым сразу же сопоставляется другая группировка: «дулебы же жили по Бугу, где ныне волыняне, а уличи и тиверцы сидели по Днестру и возле Дуная. Было их множество: сидели они по Днестру до самого моря, и сохранились их города и доныне и греки называли их ВЕЛИКАЯ СКИФЬ». Налицо сложное взаимодействие 3-х субъектов текста. При этом одного слабеющего (дулебы) …После этого следует резкий пассаж о «смысленных полянах» и древлянах, живущих «звериным обычаем», пассаж вполне датирумый христианскими инвективами язычникам и ссылкой на хронику Георгия Амартола. По отсутствию каких-либо сведений о «смысленных» и «зверских» руссах у византийского автора можно сразу утверждать приклеивание внешнего текста к древнему прототипу.
Упоминание в тексте императора Ираклия и его войн с аварами позволяет выделить нижнюю границу в простейшей хронологии ориентации «раньше – позже» летописца: указанные эпизоды лежат в рамках окрестностей 626—643 годов, что приобретает некоторое значение для оценок времени основания Киева с точки зрения летописца – не позднее начала 7 века. Наличие поселений 5—8 в. на территории Киева археологически подтверждается.
Второй развёрнутый сюжет о хазарской дани мечами от полян знаменателен тем, что проясняет инвективу против древлян «после смерти братьев этих стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди», и как следствие,