Выхожу тебя искать. Анна Данилова
почему бы и нет? Кстати, я могу назвать тебе имя твоего очаровательного музыканта…
– Ну и как же его зовут?
– У него прекрасное имя. Такое же прекрасное, как и он сам. Угадай.
– Представления не имею.
– Герман. Герман Кленов. Лучше и не придумаешь…
– Ну что ж, поеду в «Европу»… А вдруг он там… репетирует?
Глава 5
Но Германа в ресторане не было. Шесть часов вечера – самое неприятное время для ресторанной жизни. Для отдыха – рановато, для обеда – поздновато. В этот час там можно встретить случайных и, как правило, оголодавших или замерзших посетителей, возможно приезжих, кому карман позволяет наслаждаться свежей ухой из стерляди, молодой бараниной в винном соусе и кроликами в сметане.
– Скажите, – обратилась Юля к официанту, лицо которого показалось ей знакомым (скорее всего именно он обслуживал их в тот вечер, когда Крымов поставил своей задачей во что бы то ни стало провести ночь с отдохнувшей и посвежевшей Юлей, но вместо этого всю ночь обнимался со своим «насекомым»), – во сколько приходит ваш пианист и как его зовут?
– Зовут его Герман, а приходит он к восьми часам. Между прочим, вы не первая, кто интересуется им… Не мое это, конечно, дело, но, по-моему, его не интересуют женщины…
– Неужели мужчины?
– Я вам ничего такого не сказал…
– Тогда зачем же было говорить, что он не интересуется женщинами?
– Вчера, например, одна дама караулила его у служебного выхода из ресторана и была столь навязчива, что Герману пришлось выбираться на улицу через кухню…
– И давно он у вас?
– Не очень, месяца два-три…
– Я понимаю, вам, должно быть, не очень приятно, когда в вашем присутствии обращают внимание на другого мужчину, но согласитесь, он производит впечатление…
Вдруг она остановилась. Она вела себя просто недопустимо – опуститься до разговора с официантом и обсуждать с ним свои личные проблемы?! Хотя какие же они личные и почему проблемы? Разве этот мальчик занимает хоть сколько-нибудь места в ее сердце? Если бы она могла ответить на этот вопрос… Ее томила жажда чего-то неизведанного, запретного, но это чувство было рождено не телом, а духом. Больше того, она осознавала, что вчера, в то время как ее обнимал в полутанце-полукружении Крымов, ей хотелось, чтобы он заметил ее взгляд, обращенный на Германа… Это ли не ребячливость? Это ли не пошлое желание вызвать ревность у мужчины, который на тебя совершенно не обращает внимания? Как же это глупо…
– У вас есть груши или сливы? – спросила она официанта, который почему-то не отходил от нее.
– Мне показалось, что вам плохо… Я даже испугался… – услышала она над самым ухом и бросила на молодого человека взгляд, полный пренебрежения.
– Так есть или нет?
– Есть, то есть нет… Сейчас спрошу… А вот, кстати, и ваш обожаемый музыкант…
Она покраснела до корней волос. Что ж, сама виновата, что позволила себе вольный разговор с официантом: теперь он будет каждый раз при встрече