Песок. Хью Хауи
затрещали балки, и жители Шентитауна оторвались от своих дел, глядя на проседающие потолки и слыша карканье голодных ворон.
– Спасибо.
Коннер отсалютовал кружкой и, прислонившись к столбу, взглянул на краснеющее небо, на крошечных человечков, ползущих, словно муравьи, по Насосному гребню, на вспыхивающие в сумерках огни керосиновых и электрических фонарей, слыша вокруг зловещий шепот пустыни.
– Угу, – согласилась Глоралай, похоже поняв, что он имел в виду не только пиво. – Ну почему все время не может быть так же хорошо, черт побери?
12. Отцовские ботинки
Когда Коннер вернулся домой, было уже поздно. Выше на склоне дюны горели фонари, двое мужчин на лесах, стуча молотками, сооружали новый дом, который строился поверх его собственного. С лесов свалился кусок жести, воткнувшись в песок рядом с дверью. Один из рабочих посмотрел вслед упавшей жестянке, и леса слегка затрещали. Он даже не подумал извиниться за то, что едва не угодил в Коннера, лишь что-то раздраженно проворчал насчет шуточек гравитации и утомительной перспективы спускаться и забираться обратно.
– Я, знаешь ли, пока тут живу, – крикнул Коннер, но ему хватило одного взгляда на окружавший его дом песок, чтобы понять, что предъявлять претензии ему осталось не так уж долго.
Толкнув дверь, он сбил с ботинок налипь[7] и шагнул внутрь:
– Эй, братишка! Ты дома?
Чтобы закрыть дверь, пришлось навалиться на дверную ручку изо всех сил. С потолка посыпалась взвесь[8], затрещали стропила. Он не видел никаких следов Палмера: ни его ботинок, ни рюкзака со снаряжением, ни остатков от набега на кладовую с продуктами. Откуда-то снизу доносился приглушенный голос. Похоже, Роб. Стук над головой возобновился. Коннер показал потолку средний палец.
– Ужинал? – крикнул он, ставя на шаткий стол у двери принесенные из дайверского бара полбанки холодной тушеной крольчатины. Его младший брат что-то крикнул в ответ, но слов было не разобрать. Похоже, он находился уровнем ниже.
Коннеру хватило четырех размашистых шагов, чтобы пройти из прихожей в кухню, а затем в их общую спальню с двумя маленькими койками на ржавых пружинах. Кровать Роба была отодвинута в сторону, а три половицы под ней сняты. Внизу было темно. Единственным освещением в маленьком доме служил слабый свет фонаря, сочившийся сквозь потрескавшееся стекло во входной двери. Свеча у кровати Роба полностью догорела. Пошарив в ящике возле своей койки, Коннер отыскал фонарик и включил его, но тот не работал, и пришлось бросить его обратно в ящик. Еще три шага, и он принес из гостиной керосиновую лампу. Встряхнув ее и услышав плеск топлива, он на ощупь зажег фитиль.
– Собираешь снаряжение? – спросил он.
Роб не ответил. Коннер подкрутил фитиль, и комнату залило светом. Сев на пол спальни, он свесил ноги в дыру, затем спустился сам и забрал сверху лампу. Бледный свет заполнил чье-то бывшее жилище.
Когда-то поддерживавшие крышу стропила превратились в балки под полом в доме Палмера. Под их домом стоял чей-то еще, давно заброшенный и никем не занятый.